‒ Мой долг вернуть их в родные края. Но без тебя нам не выбраться. А ты готов бросить свою Ламерну?
«Я даже в глаза её не видел», ‒ подумал Стривар. Но он просто не мог бросить эту затею и про себя порадовался, что Артак столь рьяно рвётся в бой. Но где-то в душе Стривара подтачивала мысль, что из-за него сейчас решалось, кому из доверившихся ему рундийцев жить, а кому умереть.
‒ Примерно четверть охранников всё ещё в городе, ‒ нарушил затянувшееся молчание Артак. ‒ Стерегут товар.
‒ Да, ты говорил. Но мы знаем лишь примерную численность охраны. А если Уранх ошибся?
‒ Он не ошибается, поверь.
‒ Хорошо… Только бы лошаки потом выдержали…
‒ Если что, дашь им своих зелий бодрости. Они ведь подействуют на животных?
‒ Не знаю. Но думаю, да.
‒ Тогда так. Сосредотачиваем удар на том шатре с жёлтыми узорами. Согласен? Налетели, ворвались, схватили – и дёру!
‒ Согласен. Скоро начнётся ливень…
‒ Вот только стрелы вдогон… ‒ подосадовал Артак.
‒ Стрелы… От них я попробую прикрыть.
Стривар обернулся. Там за спиной в отдалении ждали шестеро воинов во главе с Уранхом. Там же лежали стреноженные и укрытые тёплыми покрывалами восемь лошаков. Не чета коням, конечно, но зато у хеонцев конников и вовсе нет. Так что, и лошаки сгодятся. Главное потом успеть достичь леса, где уже приготовлен временный схрон с припасами всего необходимого, чтобы спокойно пересидеть, когда вызванные из Лаата городские стражники будут рыскать по округе. Хорошо уже то, что хеонцы сторонятся всех остальных обозов и расположили своё стойбище на самом краю шатрового моря. Поэтому, если кто-то из соседей вдруг вздумает поспешить им на помощь, то вряд ли успеет. Всё будет зависеть от стремительности налёта.
Надо было решаться. И Стривар решился. Отбросив душевные терзания, кивнул Артаку и начал отползать назад, где в заранее выкопанной ямке ждали своего часа его вещи. Стянув и упрятав в свёрток башлык, натянул подшлемник, а затем и сам шлем. Стянул с себя плащ и провёл рукой по бармице, словно проверяя не запутались ли кольчужные колечки. Пришла мысль, что потом, после всего, надо бы просушить и смазать снаряжение, особенно кольчугу, что была починена столь мастерски, что и не догадаться, что имела прореху. Проверив на отзыв волшебную снарягу, пристегнул за спину щит. За ним настала очередь оружия. В поясном кольце на правом боку уместился рунный топор, слева ножны с одушевлённым мечом. Его он решил взять на всякий случай, подозревая, что мог нарваться на хеонцев, владеющих колдовской защитой. Потом, всё ещё лежа, взвёл самострел, зарядив его вытащенной из тула стрелой. Второй тул с четырьмя зачарованными стрелами тоже прихватил – на всякий случай.
А когда осмотрелся, к нему уже подползали готовые к драке рундийцы. Артак в простом округлом шлеме раздавал громким шёпотом указания. И вот по его знаку бойцы приподнялись и скорым шагом с пригибанием устремились вперёд.
Дождь к этому времени уже шёл стеной, обрушиваясь наземь длинными косыми стрелами.
Около ста шагов – на столько позволили часовые сократить расстояние, прежде чем заметили подкрадывающихся врагов и подняли тревогу. Тот, что оказался ближе всех, не успел даже выхватить меч из ножен, его крик оборвала пронзившая ему горло стрела. Один из рундийцев тут же принялся на ходу по новой натягивать лук, а по стойбищу в эти мгновения разносились отрывистые гортанные крики.
И тогда налётчики в слитном рывке понеслись к шатрам. Навстречу уже выбегали бодрствовавшие в этот час хеонцы. Сартвеши встречали врага вразнобой, не успев создать строй, а за их спинами к ним по одному-двое спешило подкрепление – все, кто спал в шатрах.
Стривар разрядил самострел в вывалившуюся из-за шатров гурьбу охранников. Но стрела воткнулась кому-то из них в щит. Замедлившись, он наскоро перезарядился и выстрелил уже прицельно, сразив сартвеша с кривым мечом. Всё также на ходу перезаряжаясь, заметил, как справа из беспорядочной толпы хеонцы создают строй, повинуясь крикам высокого воина в золотистом шлеме. Впрочем, не так уж и высок тот был, просто на голову выше окружающих его низкорослых бойцов. Должно быть, это был сам сотник – начальник охраны обоза. Золотистый был облачён в тяжёлый доспех и, судя по всему, надел его загодя, видимо, имея привычку к ночному обходу постов. Выкрикивая приказы, сотник размахивал чеканом. Его-то Стривар и выбрал следующей целью. Стрела унеслась к опасному противнику, метя попасть тому в грудь. И попала бы, но вдруг завязла в колдовской защите, так и не дойдя наконечником до нагрудника. Кто-то из рундийцев тоже избрал его своей целью. Его стрела завязла на уровне лица. И тогда Стривар суматошно сунул пальцы в другой тул, выхватив одну из четырёх стрел, зачарованных заклятием «разрыва». Не ко времени вспомнились слова Артака, что одна такая стрела стоит почти как полный харалужный доспех. Уткнув приклад в плечо, Стривар подгадал мгновение, когда золотистого никто не закрывал, и вжал спусковую скобу. Зачарованный наконечник не подвёл, он рассёк волшебную защиту, а харалужное остриё ударило с такой силой, что прошило хеонскому сотнику нагрудную пластину, попав точно в сердце.