А спустя пару сроков в ночной мгле растворились и Уранх с Торопом. Последним покидал разорённое стойбище Стривар, дабы от стрел прикрыть волшбой двух рундийцев, что сражались с ним бок о бок в последней схватке. Он бежал прямиком к старому тису за оставленным самострелом, но не ослаблял внимания за оставленными за спиной сартвешами. Те, впрочем, не решились его преследовать.
Потрескивали сухие поленья, язычки огня лизали их и едва касались поставленного на таган медного котла. От булькающего варева распространялся приятный душистый запах. Томирис знала, что скоро этот травяной напиток будет готов и его разольют по глиняным кандеям, дабы он восстановил силы её похитителям. Варением взвара занимался неразговорчивый воин, которого все называли Атеем. К её удивлению, эта странная ватага, в которой она оказалась волею богов, наполовину состояла из артанов. И Атей был одним из них.
Сейчас она уже более-менее пришла в себя после пережитого, но ещё не понимала, где оказалась. А главное, кто эти воины, устроившие налёт на хеонское становище? То и дело самые разные чувства заставляли её внутренне трепетать; в голове крутилась, наверное, целая тысяча вопросов, а волнение иной раз так и прорывалось наружу. Но её никто не тревожил. Более того, про неё как будто все забыли. Но надолго ли?
Смежив веки и прислонясь к бревенчатой стенке, Томирис в который уже раз повторяла про себя слова, что сказал ей тот воин. Опомнилась она, лишь когда убийца ненавистного Офаэоба оставил за спиной стойбище и с остальными налётчиками снял её с плеча. В те мгновения Томирис была настолько растеряна, что даже не замечала боль в животе. Боль от путешествия на бронированном плече похитителя. А на память остался синяк. Что ж, к синякам ей не привыкать. Не в силах устоять на непослушных ногах, она осела наземь и смотрела, как растреноживают лошаков; а потом, когда к временной стоянке подоспели ещё трое налётчиков, похитивший её воин окликнул одного из них именем древнего царя из стародавних преданий. «Вот твоя Ламерна, ‒ были его слова, ‒ тебе и везти!» А тот подошёл вплотную и зачем-то провёл рукой над её головой. И сказал: «Не вздумай ничего бояться. Теперь тебя никто не обидит».
Всё что случилось дальше, Томирис помнила не более ясно, чем прежде. Воин с царским именем усадил её в седло перед собою, но вскоре понял, что кандалы не дадут ей ехать верхом. И тогда он просто перекинул её через седло. Дальше всё слилось в одну бесконечную скачку в на редкость тёмной ночи, сквозь холодный дождь ‒ прочь от Лаата. И лишь однажды была короткая остановка, когда вёзший её всадник, судя по обрывкам разговоров, как-то заставил выбивавшихся из сил скакунов принять какие-то бодрящие снадобья. А потом они въехали в лес и долго-долго неслись по нему, но уже не так быстро. Томирис даже не запомнила, когда успел кончиться дождь и разошлись на небе тучи. Пришла в себя, когда скачка, наконец, завершилась, а ватага похитителей остановилась в какой-то чащобе. Ночь теперь не была беспроглядной, на небе вновь появились обе луны; а когда её спустили на ноги, увидала странный, невысоконький ухоронок. Как потом оказалось, это была лишь надземная часть построенного под поверхностью схрона.
И вот теперь она тут внутри и, поди, битый час греется у огня. Тут даже имелся дымоход, а ещё две плетённые из толстых веток двери, что отделяли это помещение от остальных. Должно быть, подземное жилище было далеко не маленьким.
Робея и давя пробудившуюся радость – радость, что удалось вырваться из лап хеонских работорговцев, Томирис не знала чего ждать от будущего. Кто эти воины? Сами ли они по себе или как-то связны с дядей Кадаром? А если не связаны, то почему похитили её? И не попала ли она из одного рабства в другое, теперь уже третье по счёту?
Воин у котла перемешивал своё варево самодельным деревянным черпаком. Он не смотрел на Томирис, будто нарочито не замечая её присутствия. Она уж и не знала, то ли радоваться этому, то ли нет. Поджав под себя за ногу, чтоб поудобней прислониться к стене, Томирис нарушила тишину позвякиванием цепей.
‒ Зачем я вам? ‒ решилась она спросить.
Атей продолжал помешивать варево и не сразу посмотрел на неё.
‒ Ты нужна Стривару.
Сказал и вновь вернулся к своему занятию. А Томирис облегчённо выдохнула. Этот Атей соизволил ответить ей и не проявил ни капли раздражения. У хеонцев всё было по-иному, их рабы никогда не начинали разговор первыми. Томирис дважды сильно побили, когда она попыталась что-то сказать Офаэобу без его разрешения.