Смотрела на разложенные вещи и ощутила острое желание выйти наверх. Глянула на Атея. Тот продолжал помешивать тихо кипящий взвар. Раз она теперь вольная, то никто ведь не воспрепятствует выйти?
Томирис поднялась и направилась к двери, в которую вышел Стривар.
‒ Надолго не уходи, ‒ произнёс Атей.
Она застыла, чувствуя внезапное раздражение от позвякивания цепей.
‒ Там холодно, ‒ пояснил воин. ‒ А взвар скоро готов будет. Как надышишься, придёшь, испробуешь. Напиток сей телесные силы возвращает.
‒ Благодарю, Атей.
И она открыла дверь. В потёмках не сразу поняла, что в следующем помещении прямо на голом полу спят сразу трое ратников. Стараясь идти тихо-тихо, чтоб ненароком не разбудить их звяканьем, выбралась к лестнице. И полезла наверх.
На улице и впрямь похолодало. Должно быть скоро утро. Томирис жадно ловила дуновения ветра, пусть даже он заставлял её зябнуть. Глядела на редкие звёзды, на светлый лик Урдана, а вот Коранта оказалась скрыта тучами.
«Сколько же времени прошло?» Она не знала, какой нынче день, а точнее сутки. Время для неё давно потеряло счёт. «А Коранта? Вроде бы должна быть Коранта Зерна…»
Бродила вокруг схрона и думала о дяде и ратниках. Где они? Живы ли, здоровы? Потом вдали за деревьями увидала очертания сидящего на поваленном стволе человека.
Томирис не желала нарушать его уединения. Может быть, это был часовой, тогда тем более не стоило его тревожить. Но что-то толкало её подойти поближе. А когда она приблизилась на два десятка шагов, чуть не струхнула от увиденного. На поваленном дереве сидел Стривар. Он держал в руке меч, а прямо перед ним в едва заметном свечении застыл призрак девочки. Совсем ещё юной, наверное лет двенадцати-тринадцати. Одетая, как простая селянка, она смотрела на колдуна и лицо её сияло от радости. А потом до неведомо как обострившегося слуха Томирис донеслись её слова.
‒ … всё… Меня ждут. Разрешили попрощаться.
‒ Куда уходишь? ‒ тихо спросил у неё Стривар, словно речь шла о каком-то обыденном житейском деле.
‒ Туда… ‒ девочка вздёрнула подбородок. ‒ Где есть и радость, и покой… А потом меня ждёт новая жизнь. Рожусь спустя два поколения в родовой ветви двоюродного брата.
Стривар вздохнул.
‒ Если бы я мог, согрел бы тебя хоть частичкой любви…
‒ Ты уже сделал это. Всё… Меня зовут! Прощай, Сын Звёзд!
Она растаяла.
Стривар продолжал сидеть, зачем-то держа в руке меч, а Томирис наблюдала за ним, силясь постичь смысл последних слов призрака.
‒ Ты её видела?
Томирис аж дёрнулась от его вопроса. Набралась смелости и пошла к нему.
‒ Видела… И кое-что успела услышать, ‒ она присела рядом на ствол. ‒ Прости, я не хотела подсматривать…
‒ Ничего. Она была не против твоего общества.
‒ Кто она? ‒ Томирис от любопытства тронула колдуна за руку.
‒ Она… ‒ он задумался, подбирая слова. ‒ Она несчастная девочка, которую заточили вот в этот клинок.
‒ И ты её вызволил?
‒ Не я… Белый Орёл.
От Стривара исходило тепло и озябшая Томирис невольно притулилась к нему на плечо. Он вложил меч в ножны и обнял её. Мысли пришельца были где-то далеко. А та, которую он похитил у хеонцев, закрыла веки и засыпала, напрочь позабыв о ждущем её горячем взваре. Ей грезилась родная Хиркана, отцовский дворец, его цветники и сады и она – совсем-совсем маленькая, беззаботная девочка, что бежит навстречу распахнутым объятьям мамы.
Глава 39 На последнем шаге
Глава тридцать девятая
НА ПОСЛЕДНЕМ ШАГЕ
Указующий Харол Шип зажмурился – усталым глазам требовался отдых. Оценка увиденного выразилась лишь одной мыслью:
«Это похоже на побоище…»
Мертвецы выглядели зловеще, слабый ветер колебал огни закреплённых на колах светочей и казалось, что в трепетании света и теней истерзанные тела пошевеливаются. Шла на исход ночь, когда Шип прибыл в разгромленное стойбище гостей из Хеона. То, что произошло несколькими часами ранее, настолько дерзко, что он ‒ глава лаатского отдела ордена ‒ явился сюда лично.
И теперь неспешно прохаживался вдоль выложенных в ряд погибших охранников. Убитых стащили в одно место, как только отпала надобность в дальнейшем изучении следов боя. У всех при осмотре обнаружены раны от обыкновенного оружия. Лишь четверо из убитых застрелены и только у одного из них – сотника – смертельная рана от зачарованной стрелы. Сотник оказался единственным, кто имел колдовскую защиту. Но она не спасла его от чар «разрыва». Да и не самые простые взведённые заклятья, что таились в напитанных волшбой наручах и кольцах, он так и не успел применить.