Потратив ещё около часа на осмотр первого яруса, Коршун расспросил поверенного о слугах, о привычках покойного, о его распорядке дня, обыденного круга общения. И вновь ничего странного. Коршун убедился, что ответы придётся искать скорее всего за пределами Хирканы.
А когда в обители появился царский нарочный с приглашением на приём, Перст Веры не стал задерживаться. Нашёл в конюшне своего скакуна и покинул жилище Элорского. Проводник ему был не нужен. Найти в высоком городе царский дворец ‒ дело не из трудных.
Подзадорив коня, Коршун мчался по широким улицам и довольно скоро заприметил островерхие башни царского дворца, что виднелись за крышами особняков. На скаку без любопытства осматривал горожан и достопримечательности высокого города. И только миновав мостовую над протекающей сквозь столицу речкой, натянул поводья, заставив коня перейти с рыси на шаг. Здесь – на примыкающих к дворцовой стене улицах было полно конных разъездов и украшенных вычурными узорами колымаг родовитых вельмож. И только здесь Перста Веры впервые остановили у ворот. Царская стража освободила проход, когда десятник ознакомился с пригласительным предписанием. Недалеко от входа Перста Веры встречал сам дворцовый распорядитель и, поклонившись, повёл посланника итранарга за собой.
Дворец, являвшийся по сути крепостью, оказался сколь огромен, столь и изящен. Зодчий, строивший его, несомненно прославил в здешних краях своё имя на века. Зная о важности дела высокопоставленного чтящего, прибывшего из-за моря, распорядитель провёл гостя коротким путём, миновав всего два зала. Однако и их Коршуну хватило, чтобы немного очуметь от обилия окружающей роскоши. Такого богатого убранства он не видал даже во дворце великого итраномона. В Арфионе к показной роскоши относились несколько скромнее. А когда открылись двери престольного зала, Коршун отстранился от лишних мыслей и сосредоточился на предстоящей задаче.
Шествуя гулким шагом по натёртому до зеркального блеска полу из змеиного камня, Накан остановился строго в десяти шагах от подножия престола. Сейчас в зале не было ни вельмож, ни даже главы царского совета. Только двое застывших истуканами стражников чуть позади престола. И сам Равар-седьмой.
Коршун встал прямо, за пару мгновений оценив внешнее спокойствие и показательное внимание на лице Равара, при этом создавалось впечатление, что хирканский царь сейчас словно не на престоле восседает, а верхом на боевом скакуне, готовом вот-вот наскочить на посланника и растоптать его копытами. Даже величественный царский венец, украшенный голубыми яхонтами на зубцах, был так натянут на голову, что казалось, Равар, возлагая его на себя, думал не о знаке царской власти, а о боевом шлеме. По слухам, самый любимый шлем, получивший неисправимую вмятину в годы его юности, Алостр до сих пор хранит в родовой оружейной.
Как посланник высшей власти, Коршун ровным голосом произнёс:
‒ Светлого пути, о правитель красивейшей Хирканы и достославного из царств Заара!
‒ И тебе не сойти, о Перст Веры, ‒ так же ровно ответил правитель, тщательно подавив впитанную в кровь властность в голосе. ‒ Я слушаю тебя.
‒ Я пришёл просить твоего содействия в расследовании. Мне может понадобиться помощь светских и военных властей в любом уголке твоего царства. Мне известно, что в северных урезах проявились тёмные верования. Возможно, они как-то связанны с убийством Перста Веры Элорского.
‒ Это будет главное направление следствия? – вопросил Равар.
‒ Да. На сегодня, за неимением иных сведений, это основная направленность.
‒ И тебе могут понадобиться войска? Но ведь у твоего ордена достаточно сил в моих владениях.
‒ Я не намереваюсь вовлекать твоих воинов непосредственно в столкновения с тёмными, если таковые случатся. Тут будут задействованы чтящие. Но может быть иной раз мне не хватит времени на переброску отрядов. Только в этом случае я ограниченно задействую твои войска. Также они мне необходимы для выставления оцеплений, застав и разъездов.