И с десяти шагов Коршун заметил, как Равар задумался, уставившись взглядом куда-то в одну точку за спиной посланника. Это длилось недолго.
‒ Я даю своё согласие, ‒ объявил правитель Хирканы. ‒ Святой Престол не часто просит о чём-либо. И я не вижу причин отказать. Все необходимые указы о содействии тебе будут разосланы сегодня же во все города и урезы царства.
‒ Да пребудет с тобой благость Лучистого, о правитель!
Коршун развернулся и направился к выходу. Он ещё не знал, что его ждёт несколько Урданов кропотливой и почти бесплотной работы и только в начале Священной Коранты ему улыбнётся удача. И удача эта станет плодом последовательных и целенаправленных усилий в расследовании.
А Равар-седьмой Алостр ещё четверть часа просидел на престоле, обдумывая последствия просьбы посланника итранарга.
Глава 5 Взглядом из-под маски
Глава пятая
ВЗГЛЯДОМ ИЗ-ПОД МАСКИ
Шёл третий день Священной Коранты. Третий день от начала долгожданного отдыха, весёлых празднеств, шумных гуляний, храмовых таинств и священнодействий. Тридцатишестидневные торжества охватили весь Заар, за исключением, быть может, совсем немногих мест, где ещё не укрепились верования светлых богов. В Хиркане, как и сотнями лет ранее и даже в прошлые тысячелетия седой древности, празднования проходили особенно пышно. Величественные и красивейшие из храмов страны принимали и готовились принять наплывы тысяч горожан и приезжих со всех уголков столичного уреза. И хотя празднества начались и в других городах и урезах, со временем ожидалось, что в Хиркану стекутся людские потоки со всей страны. Настало время воистину всеобщего ликования. Ведь если у кого-то настолько прохудилась мошна, что невозможно пожертвовать хотя бы мелкую монетку, в храмах и святилищах этого и не потребуют. Наоборот даже, за счёт храма не важно какого верования для бедноты устраивают пиры, куда волен прийти любой желающий. Вино для таких пиров всегда поставляют храмовники Кемолота – бога, покровительствующего торговле, виноделию и ублажению плоти. Бывает, злые языки поговаривают, дескать, Кемолот благоволит даже ворам, но им особо никто не верит. И только в эту Коранту можно увидать красочные мороки, коими после торжественных богослужений повергают в восторженный трепет прихожан храмовники Всеблагого Кайвана. Ну а по вечерам завораживающие огненные забавы.
В этот день, выдавшийся необычайно тёплым для наступившей поры года, Томирис, наконец, воплотила один из давних замыслов – покинула дворец в обличье простолюдинки. Для осуществления задуманного такой шаг наделял некоторой степенью свободы. Ведь с неотвратимым приближением назначенного отцом срока, царевну всё больше накрывало уныние, избавиться от которого она надеялась, горячо помолившись Пресветлому Кайвану-Лучистому. Отчаяние, что всё сильнее затопляло душу, по её разумению мог избыть только Царь Света. Ведь в чьих, как не в Его силах изменить предначертанное отцом?
Сама не зная почему, Томирис не смогла переступить порог с детства знакомого и привычного дворцового святилища Лучистого. Будто ныне в нём открылось что-то такое, что не располагало к сокровенной молитве. От посещения же храма Кайвана в высоком городе тоже отказалась. Там, несомненно, полно тех, кто опознает её. И ей, как царевне, придётся расшаркиваться со всеми ними прямо на богослужении, да и потом не уединишься. Разве можно уединиться, когда к тебе приковано всеобщее внимание и многие непременно захотят выразить какую-нибудь благовздорность? И посему выбор царевны пал на нижний город.
Затерявшись среди простонародья, есть большая вероятность остаться неопознанной. А уж уединиться для сокровенных молений можно будет и в громадном многолюдном храме. Томирис знала, что в нём имелись отдельные молитвенные закутки. Надо только договориться с храмовым прислужником. Отдельной заботой в задуманном стало убедить наставницу. Пожалуй, только она могла в полной мере прикрыть воспитанницу от внимания придворных. Даже дяде это не по силам, тем более с его-то вечной занятостью. Томирис не первый Урдан уже терялась в догадках, как он собирался выполнить обещание, а именно – незаметно вырвать её на некоторый срок не просто из дворца, а вообще из Хирканы. Ну а к Играде Корин ключик царевна подобрала довольно быстро. Сперва рассказала правду о горячем желании помолиться, в чём нашла благосклонность наставницы, но умолчав об истинных причинах. Будущее замужество оставалось пока тайной при дворе. Томирис и сама не желала разглашать эту тайну, всё ещё надеясь избежать уготованного. Царевна просто напомнила один из давнишних уроков, когда Играда рассказывала о прадедах и прабабках Томирис. Ведь они не гнушались переодеваться в простонародные одежды, чтобы попутешествовать по стране не привлекая ненужного внимания. Особенно урезных властей. Это был один из стародавних способов изучения своего государства: лично посмотреть и послушать, чем живут подданные и власти низового и среднего уровня. В свою же пользу Томирис привела довод, что для неё не найти ничего лучше, нежели пора Священной Коранты, когда можно изнутри посмотреть и на горожан, и на саму столицу. Конечно, «в строго познавательных целях». Не сразу, но Играда всё же откликнулась согласием. И взяла на себя все приготовления.