Сотник в этот час был в зале один. Это ей и требовалось. Томирис решила не отвлекать его и стала просто смотреть, как начальник её личной стражи орудует учебным копьём. Деревянное чучело, которое терзало затуплённое рожно, то и дело сотрясалось от ударов. Сотник крутил копьём и бил не только наконечником, но и шишковидной пятой. Он был превосходным мечником, обучившись владеть мечом с детства, как и положено каждому дворянину. Но и копьём, как видно, владел не хуже.
Молча Томирис подошла к навесным полкам с самострелами и взяла свой. В общем-то, она никогда не училась искусству сечи, это было всё-таки не женское призвание. Хотя, конечно, на Зааре существуют воительницы и даже очень искусные. Но они, насколько она знала, полагались на ловкость и отличные от мужских приёмы боя. Царевне всегда нравилось стрелять и было время, когда она пыталась совладать с луком. Но предостережения и отговорки опытных бойцов оказались не напрасны, очень быстро выяснилось, что женщина и настоящий боевой лук просто не совместимы. Чтобы послать стрелу хотя бы на двести шагов и чтобы та могла пробить доспех, требовалась мужская сила. А чтобы долго удерживать тетиву при прицеливании, тут сила требовалась исключительная. А с учётом того, что плотность женских мышц куда ниже мужских, задача получалась не решаемой. Ну, разве что лёгкий лук ей по силам, какими вооружаются конники. Но хорошо защищённому бойцу он мало опасен. Существовал, конечно, и иной путь – накачивать мышцы, как это делают на занятиях воины. Но тогда возникала опасность перестройки тела в сторону мужиковатости, что заведомо приведёт к трудным беременностям, а то и выкидышам. В итоге, Томирис с десяти лет получала на занятиях щадящие нагрузки, о луке и холодной оружии и думать забыла, а набивала все эти годы навыки стрельбы из самострела и метания ножей.
Сотник закончил занятие, когда Томирис накрутила на станке ручкой натяжения зацепной зуб и теперь вкладывала на ложе короткую стрелу с рябым оперением. Тетива вошла в насечку и девушка вскинула самострел, приставив приклад к плечу. Выцелила грудину дальнего деревянного чучела и щелкнула спусковым рычагом. С глухим стуком стрела унеслась в цель, вонзившись точно в область, отмеченную белым кружком.
‒ Хороший выстрел, ‒ оценил сотник, подойдя к ней.
‒ Сто шагов. С полтораста будет заметный разброс.
‒ С полтораста надо бить тяжёлым.
‒ Ага. Им и на триста можно, ‒ улыбнулась Томирис. ‒ Но ты же знаешь, я его долго не удержу в руках.
‒ Знаю, ‒ начальник стражи тоже улыбнулся.
‒ Послушай, Луг, ‒ царевна посмотрела ему в глаза, ‒ на днях мне, может быть, опять понадобится твоя помощь.
‒ И далеко ли прогульнуться собралась?
‒ За пределы Хирканы.
‒ Прости, Томирис, но это смотря с кем.
‒ С Тихоней.
Сотник помолчал и, наконец, кивнул.
‒ С придворным чародеем? Хорошо. А твой дядя об этом знает?
‒ Знает.
‒ Тогда вообще хорошо. Давненько я не выбирался из столицы…
‒ А давай, ‒ заговорщицки подмигнула Томирис, ‒ кто метче?
‒ Расстояние? ‒ принял вызов сотник.
‒ Двести пятьдесят.
‒ Да? С твоим-то самострельчиком? А я возьму свой лук. Условия?
‒ Я бегу с мешком вокруг сада пять кругов. А если проиграешь ты, назовёшь дочку моим родовым именем.
Сотник, успевший уже взять новую, недавно смазанную тетиву, застыл.
‒ Какую ещё дочку, Томирис? Я пока жениться даже не собираюсь.
‒ Это не к спеху. Я подожду. Ну, так как?
‒ Ладно. Но… Ведь меня не поймут, если я назову дочь Ивой. Среди артанских родов в моём родном урезе не принято такое имя. У нас там принято называть девочек итранскими именами. Священными. И к тому же, Ива – это имя царского рода Алостров…
‒ Ты уже проиграл, а Луг? Тебе придётся или быть выше чьего-то там понимания или выиграть у меня.
‒ Хорошо, о моя царевна. Я посмотрю, как ты будешь бегать с мешком по саду. Боюсь, тебя точно не поймут.
‒ Нет, не так, Луг. Кто поймёт, тот поймёт. А кто не поймёт, это не мои заботы.
Томирис отошла на отметку двухсот пятидесяти шагов и смотрела, как сотник натягивает тетиву. Натянуть его боевой лук ей было просто не по силам. Отсюда белый кружок на теле чучела почти не различим, поэтому по умолчанию надо попасть в само чучело. Хотя в зале отсутствовал ветер, Томирис всё же высчитывала поправку, пусть не на снос, но на разброс. А у сотника своя трудность – добиться верного прицеливания во время натяжения тетивы, ведь дуга его оружия просто чудовищно туга на сжатие.