На этом Коршун закончил дознание и вышел с Релом во двор. Подошёл к коновязи, где его конь спокойно жевал принесённое из риги кем-то из сыновей Орлы сено, и достал из седельной сумки лист бумаги с личной печатью. Порылся и достал пузырёк с чернилами и заточенное перо. И притулив лист прямо на конский круп, написал: «Подательнице сего выдать пять монет серебром. Накан Коршун». Сама того не ведая, Орла оказала неоценимую услугу следствию. Перст Веры пожелал её вознаградить. Вот только денег с собой он не имел. В общем-то, он и забыл, когда в последний раз брал деньги в руки. Вот и не носил с собой за ненадобностью. Всё, что Коршуну могло понадобиться от мирян, он мог взять и так.
Вернувшись в дом, он вручил бумагу хозяйке.
‒ Что это, брат Накан? ‒ Орла непонимающе уставилась на лист. Как простолюдинка, она не знала письма и потому смотрела на бумагу как на что-то странное, что не пойми куда приспособить в хозяйстве.
‒ Как будешь в Камуре или ещё в каком городе, зайди в храм или святилище Всеблагого Кайвана. Там отдашь эту бумагу любому храмовнику. И тебе за неё дадут серебра.
Удивлённая и обрадованная, Орла тут же свернула записку в трубочку и сунула ту за платяной вырез между грудей.
На слова благодарности Коршун не обратил внимания. Он думал о возможном приезде полковника Трирогов и решил немного прогуляться по селению.
Как и ожидал Перст Веры, Стремглав Дузай глупцом не был. Он прискакал с десятком воинов ранним вечером. Причём, и сам был облачён в простое воинское снаряжение, и конь его ни сбруей, ни седлом с поневой не отличался от прочих. А чтобы высокородная артанская внешность не бросалась в глаза, Дузай прибыл в шлеме с полуличиной.
Обменявшись приветствиями, Коршун и полковник уединились для разговора в доме Орлы. Хозяйка, заранее предупреждённая Релом, удалилась во двор, где уже в оцеплении рассредоточились Трироги из прибывшего десятка.
Усевшись за стол, Дузай и Коршун некоторое время изучали друг друга. Перст Веры затруднился определить возраст полковника – загорелое, холёное лицо с редкими морщинами и гладко выбритый подбородок, внимательные и всё понимающие зеркала глаз ‒ по всему видно, что он в рассвете мужской зрелости, но то ли шестьдесят разменял, то ли девяносто. В его ухватках чувствовался матёрый вояка, привыкший повелевать и встречать смерть лицом.
‒ Я здесь в Прилесье, брат Накан, ‒ широко улыбнулся Дузай. ‒ И уже само это обстоятельство показывает, что я готов к твоим вопросам. Я ещё тогда – перед броском к деревне заподозрил, что от этого дела смердит гнилью. И вот сегодня ко мне прибыл вестовой. Хоть и поздно, на мой взгляд, но вы, чтящие, занялись-таки этими душегубами. Я получаюсь косвенно замаран. А мне очень-очень не нравится, когда меня замарывают.
‒ Тогда вот тебе мой первый вопрос: отчего ты заподозрил, что «дело смердит гнилью»?
Полковник фыркнул так, что ему бы позавидовал его собственный конь.
‒ В этих краях татей уже лет полста не видали, а то и больше! Им тут неоткуда взяться. Это в приграничных с Киртамадом и Хеоном урезах они водятся. Но не тут! Поэтому, когда ко мне в ставку прискакал гонец с известием, что на пути через Камур из-под стражи сбежали душегубы, мне это сразу показалось странным. Их везли в Хиркану от самой киртамадской границы, чтобы в Священную Коранту по обычаю казнить прилюдно на площади Правосудия в нижнем городе. Но я очень хорошо знаю, как их охраняют. Я ведь и сам когда-то занимался и уничтожением таких шаек, и отловом, и сопровождением в столицу.
‒ Им дали сбежать?
‒ Я уверен в этом, брат Накан. Какая-то сволочь дала сбежать душегубам. Но я не понимаю зачем. Неужели только затем, чтобы они разорили несколько деревень? Это хорошо, что они не успели даже одну разорить. А я в этом деле разыгран в качестве чистильщика.
‒ Похоже на то. А вот зачем им дали сбежать – это я и выясняю.
‒ Я надеюсь, возмездие настигнет виновных.
‒ Непременно, ‒ заверил Коршун, заодно перебирая в уме, какой из ближайших следственных отрядов направить на выяснение обстоятельств побега. Сложность заключалось в том, что придётся плотно соприкоснуться с коринским урезным отделом внутренней стражи. В следствии появилась новая нить и, идя по ней, можно посмотреть, как поведут себя местные львы. ‒ А теперь по порядку. После прибытия гонца, ты разослал разъезды?