‒ Всё, не прыгайте! ‒ посоветовал Тихоня спутникам. ‒ Дальше воспряжение заканчивается.
И вышел из пещеры.
Озерцо, что открылось им, поражало синевой и правильностью окружности. Обрамлённое поросшими на берегах вечнозелёными деревьями, оно было покрыто мелкой рябью от гуляющего по поверхности ветерка. От пещеры к воде спускались растресканные белокаменные ступени, а по сторонам от них плотно росли кусты кипарисника. И казалось, что кусты не так давно кто-то подстриг.
‒ А Луг бывал тут? ‒ вдруг спросила Томирис, через несколько шагов по ступеням.
‒ Бывал, ‒ ответил дядя. ‒ И остальные из нашего отряда побывали. Только Дерун тут впервые. Как и ты.
Царевна улыбнулась. На сердце отчего-то стало легко. Что-то в этом месте словно вытягивало из неё былую тоску и отчаяние. В небе опять показались огромные птицы, что словно корабли под ветрилами, раскинули в парении крылья и скользили по воздушным потокам.
‒ Дядюшка, а где же идол богини?
‒ Его здесь никогда не было, ‒ Тихоня вытянул руку в направлении, противоположном их пути сюда. ‒ Тут всё в округе защищает тяга земная. Но погляди туда. Вон на те скалы.
Томирис присмотрелась. Там, куда показывал дядя Кадар, выступы голых скал причудливо складывались в невероятно огромный женский лик.
‒ Она безмятежна… ‒ впервые за всё время произнёс Дерун, рассматривая лик Ясты.
‒ О да! ‒ царевну переполнял какой-то детский восторг. ‒ И прекрасна…
Тихоня дал им вволю полюбоваться древним чудом, посматривая то на племянницу, то на воина, которому доверил их общую тайну сотник Луг.
‒ А что нам дальше-то делать? ‒ вопросила Томирис, порываясь спуститься к водоёму.
‒ Дальше войдите в воды священного озера, ‒ дал наставление Тихоня. ‒ Ты, Ива, пришла сюда со своей заботой. А у Деруна своя забота.
Не смолкли ещё слова дядюшки, как Томирис уже устремилась к озеру. Сбросила у деревьев походные сапоги, затем обнажилась и решительно вошла в прохладную воду. И стоя по грудь в воде, она уже не обращала внимания, как далеко в стороне в воду вошёл обнажившийся Дерун и застыл, неотрывно глядя на лик богини. Томирис закрыла глаза и открыла своё сердце. Она попросила древнюю богиню лишь об одном ‒ чтобы та послала ей суженного. И когда погрузилась под воду с головой, вдруг поняла женским чутьём: Яста услышала её.
А Тихоня, развернувши лицо к солнцу, смежил веки. Он с самого начала почуял присутствие рядом хранительницы этого места. Исходящая от неё сила обволакивала его, мягко и не напирая.
‒ Здравствуй, Ведга, ‒ поздоровался Тихоня едва слышным шёпотом, зная, что его слова будут услышаны независимо от расстояния.
«Здравствуй, Кадар», ‒ пришёл ему мысленный ответ, породив отчего-то образ солнечного зайчика.
«Давно наблюдаешь за нами»? ‒ полюбопытствовал он.
«Я тут третий день, ‒ солнечный зайчик весело запрыгал. ‒ Вижу, ты всё же решился привести племянницу».
«Стараюсь её уберечь… Как она тебе»?
Ведга ответила не сразу. А образ зайчика запрыгнул на чело Кадару.
«Юнна… не набралась сил, ‒ зазвучали слова хранительницы. ‒ Наивна. Но наивна не умом, а душою».
Кадар ждал, что ещё скажет хранительница, но та молчала. Он потянулся было мыслями к ней, однако не посмел быть навязчивым. Что ж, она и так благосклонна, и незачем ей докучать. Он вернулся мыслями к племяннице, подумав, что же загадала богине Ива и как её желание отразится на её же судьбе?
Глава 8 Ниточки
Глава восьмая
НИТОЧКИ
В потайной клети-конурке было темно. Взобравшись на загодя принесённый стульчик и прильнув к стене, Ветла, неровно дыша, наблюдала в незаметное с той стороны отверстие, как Сур развлекается с очередной придворной вертихвосткой. Сюда, в клеть, доносились смех и полуразборчивые слова – верный признак, что сводный братец уже скоро избавится от назойливого внимания девицы и, наконец, останется один. Вскоре так и произошло. Полуголая, прижимая одежду к груди, любовница слезла с ложа и с глуповатым хихиканьем упорхнула из поля зрения в направлении выхода. Где-то там в проходах дожидалась служанка, что должна её скрытно вывести из северного крыла дворца.