‒ Даже в самое сгущение Мрака однажды проливается Свет… ‒ произнёс Коршун слова из Писания и рукой показал Когтю, что не задерживает его.
Зрящий понял намёк и благодарно кивнул.
Оставшись в одиночестве, Перст Веры достал связной обруч и задумался, зажав его в ладони. Рунный узор, обрамлявший негранёный изумруд, казалось, будто ожил, когда его сознание начало раскручивать второй, а затем третий смысловой ряд. Сохраняя настрой, Коршун перешёл к другому столу, где на увесистой подставке из чистой красной меди размещался хрустальный шар. Особых усилий прилагать не пришлось, запястный обруч всё сделал сам. Хрусталь на несколько мгновений потерял прозрачность, а затем в нём возникло изображение головы Престолодержца. Коршун знал, что тот может откликнуться на зов вне зависимости от своего месторасположения, ведь он не нуждается в таких приспособлениях как волшебный шар.
Подавив удивление, что итранарг так быстро откликнулся, Коршун уже собрался было произнести положенное приветствие, но властитель Драом опередил его:
‒ Ты очень кстати, брат Накан. Я уже второй день ощущаю твоё намерение связаться со мною. Впредь не скромничай. При нужде вызывай меня хоть ночью.
За всей внешней беспечностью и даже лёгкой весёлостью, что просквозили в словах итранарга, Коршун различил, что властитель предельно собран и озабочен.
‒ Дело обрастает всё новыми обстоятельствами и событиями, о властитель. И кое-что меня ставит в тупик. Сопоставляя древние хирканские летописи, мне удалось определить название города, где обнаружено нечестивище. Это Горилон. Мы тщательно его исследовали, развалины погребены среди болот и носят следы запустения настолько давнего, что очевидно Горилон покоился нетронутым несколько тысячелетий. Но вот само нечестивище восстановлено не ранее пяти-шести лет назад. Причём, кладка и перекрытия во многих местах имеют следы не просто починки, а полного воссоздания. Летописи, в которых я покопался, все они в разряде запретных. Брат Коготь предоставил мне полный отчёт: во всех открытых источниках книгохранилищ Хирканского Царства сведения о Горилоне полностью отсутствуют.
‒ Сомневаешься, что знания о забвенном нечестивище хранились кем-то на протяжении тысячелетий? Думаешь, в земли Хирканы их принесли извне?
‒ Да, итранарг. Даже сам идол Илаши необычен. Среди здешних служителей принято изображать её в боевом облачении и с оружием. А в нечестивище Горилона идол – нагая дева. Я распорядился зарисовать идола…
‒ Правильно. Горилон, говоришь… ‒ Драом понимающе покачал головой. ‒ Это был один из городов-оплотов пекельщиков, что нам пришлось полностью уничтожить во Время Вторжения. Жаль, что сей проклятый город вынырнул из небытия. Его выжгли со всем населением, там даже дети были одержимы.
Коршуну, который не раз сталкивался с одержимостью пекельщиков, пояснения итранарга показались зловещими. Несмотря на весь его опыт, ему всё же было трудно вообразить целый город, населённый озлобленными безумцами.
‒ Меня смущает подброшенная голова, о властитель. Мы исследовали тело Элорского – это тело обыкновенного рунда. В том, что это покойный Харан Элорский сомнений нет. Но вот голова… Она не из искусственных клеток. В ходе опытов установлено, что мул в облике главы хирканского святопрестольного округа, что успешно водил всех за нос неведомо сколько времени, создан из клеток самого Элорского.
Коршун умолк, молчанием показывая, что желал бы получить разъяснения.
‒ Теперь всё ясно, ‒ произнёс Драом. ‒ Это отчасти объясняет и странности с Ямой. По всему выходит следующее: у тебя под носом, брат Накан, орудует кто-то, кто владеет древним тёмным искусством Умножения. Это искусство пекельщики использовали с самых ветхих времён. Во Время Вторжения оно принесло Заару множество бед. В древности пекельщики использовали таких подменышей достаточно широко. Даже престолами иногда завладевали. Чего уж говорить о каких-нибудь войсковых лазутчиках!
Изображение в шаре на миг сместилось, словно итранарг на что-то отвлёкся.
‒ Теперь, пожалуй, поведай мне о продвижении расследования.