‒ Ты справишься, брат Накан, ‒ в голосе итранарга было столько силы, что у Коршуна волосы зашевелились.
Хрустальный шар «потух». Перст Веры ещё некоторое время смотрел на него, потом накрыл покрывалом. Получив благословение Престолодержца, Коршун теперь ни капли не сомневался в успехе.
Странная стояла тишина, неестественная.
Не слышно было вездесущих ночных птах, что обычно оповещали о себе округу, прячась в ветвях деревьев. Те из ночных насекомых, что не зарылись в землю для спячки, не стрекотали, затаившись. Только трава шелестела под плавными накатами ветра – это было то единственное, что нарушало ночное безмолвие.
‒ Щупы? ‒ прошептал Коршун, вглядываясь в «Зрак».
‒ Расставлены, ‒ также шёпотом ответил старший дознаватель Фтамон. ‒ Замеры сброшены на исходные установки.
Коршун поджал губу и который раз воткнул взор в деревянный жбан со снятой крышкой, в котором в густой жидкости подрагивало всеми своими прожилками похожее на человечье око, только вот размерами оно доходило до величины головы взрослого мужчины. Не моргающий взгляд светился отражённым светом Коранты. Со «Зраком» ‒ орденским прибором слежения, выращенным из искусственных клеток, Перст Веры умел работать куда тоньше, нежели брат Фтамон, и потому должен был всё проверить сам.
К поместью Скиров Коршун прибыл, когда лёгкий вечерний сумрак стал более густым – ночным. Никогда не заходящий Озар выглядывал из-за кромки небокрая самым своим краешком, тайком посматривая на мир и окрашивая ту часть небес в огненно-красное зарево. Длинные тени потеряли чёткость очертаний и стали размытыми, едва заметными; а в небе тускло засверкали редкие звёзды. Ночь, что вступила в свои права, в этих широтах не очень-то отличалась от дня. Это было привычно Коршуну с детства, но ему и было с чем сравнивать. Юность, проведённая в землях у Вечного Ледника, оставила в его памяти неизгладимые впечатления от ночей более тёмных, когда на небе перемигивались россыпи многочисленных звёзд, а тени и вовсе исчезали, если сразу обе луны застилали облака.
Истекали вторые сутки Мрачного Урдана, ещё час с небольшим – и пойдёт отсчёт третьих.
Полное копьё чтящих, что все последние дни вело скрытное наблюдение за поместьем, было рассредоточено по округе. Начальник отряда – старший дознаватель Фтамон располагал не только опытными бойцами, но ещё и следящим оборудованием. И именно благодаря «Зраку» Фтамон выявил, что в поместье засекли облогу и что-то затевают.
Когда Коршун получил от него донесение, то не стал мешкать и сразу же выдвинулся из «Небесного Приюта». И уже прибыв на место, решил сам оценить обстановку.
Запустив пальцы в тёплую жидкость, Перст Веры коснулся самого большого мышечного отростка ока. У «Зрака» не было ничего похожего на сердце, но пальцы ощутили равномерные удары текущей по прожилкам искусственной крови. Сосредоточившись, Коршун всмотрелся в угольно-чёрный зрачок и когда тот заволокло едва заметной пеленой, сознание Перста Веры отверзлось и восприятие мира расширилось до невозможных в обычном состоянии пределов. И он посмотрел вокруг уже иными глазами. И узрел то, что не смог бы узреть сам ‒ печать осквернения себя оружием и, как и у многих смертных, отсутствие первородной благости не давали доселе возможности видеть тонкие ткани живой природы.
Он видел, как вокруг трепетали сотканные из тончайших сил существа. Они были повсюду, они корчились словно от боли и казалось, что они стонут. Стонут беззвучно, не в силах уйти от захватившего их страдания. Близь поместья так простиралось во всю, охватываемую взором, ширь. Что-то вторглось и исказило сами токи стихии Жизни, а заодно и исказило взаимосвязи Стихиалей с духами животного и растительного царств. Вся прилегающая местность словно стала подобием некоего огромного сверхъестественного существа, что всеми своими травинками, кустами и деревьями, ползущими и летящими букашками, да сотнями пар глаз мелких полевых зверьков наблюдало за обложившими поместье чтящими. Всё это указывало, что в обители Скиров включилось весьма мощное колдовское изделие. И у Коршуна аж руки зачесались поглядеть на него.