‒ Допустим… Но мне что, должно быть всё равно, кто победит? По-твоему, я настолько одурела от горя?
‒ Завтра победит лучший из артанских юношей. Будь уверена, завтра не победит никто из рундов. И больше всех вероятность победы у Дардана Сварлинского. Это достойный потомок достойного рода.
Томирис вновь принялась рассматривать наградную барму. У неё было много вопросов, но кайванит не дал их задать.
‒ Помни, царевна, ‒ вкрадчиво произнёс он, ‒ твоя судьба в твоих руках.
И, стремительно развернувшись, в несколько шагов скрылся из виду.
Она ещё долго стояла с развёрнутой бармой в руках. Сотни мыслей, отягощённых сомнениями, но накрепко повязанных нежданно дарованной кайванитом надеждой, проносились в её голове. Она силилась постичь, в какую игру её втягивают чтящие – несомненно незнакомец был из их числа – но очень скоро поняла, что ей просто не хватает или опыта или знаний. Или и того, и другого вместе.
И тогда Томирис вспомнила о дяде. Тот, как она знала, сейчас как раз находился в своей башне.
Тихоня прямо с порога заметил её внутренние терзания и, не мешкая, отложил все дела, заставив племянницу выговориться. Сидя в своём кресле, Томирис терпеливо ожидала, что ей скажет или посоветует дядя Кадар. Словно не замечая её взгляда, хозяин башни задумчиво крутил в руках одну из колдовских заготовок, но вот отложил вещицу в сторону, пригладил по привычке бороду и подбадривающе улыбнулся ей.
‒ Вот что я тебе скажу, Ива. Чтящим, видимо, поперёк горла замысел твоего отца выдать тебя за сыночка царицы Дементии. И о силе обычая тот кайванит не преувеличил. Род Сварденов, что держит в управлении считай что весь сварлинский урез, конечно отдалённый от столицы род, но весьма влиятельный. И главное, благочестивый. А это в нынешнем положении дел очень существенно. Я нисколько не сомневаюсь, что чтящие предельно тщательно подошли к вопросу выбора твоего «избранника»…
‒ Я не совсем понимаю, причём тут благочестие? ‒ перебила Томирис.
‒ Видишь ли, Ивушка, чтящие далеко не всем могут доверять. Сейчас не время тебя нагружать излишними знаниями, но скоро придёт время и ты сама многое поймёшь.
‒ Дядя, да почему кругом одни тайны? Такое чувство порой, что я вообще не знаю своей страны.
‒ О, в этом ты не одинока, ‒ Тихоня подмигнул ей. ‒ Некоторые цари Заара и не хотят знать своих царств.
‒ Хорошо… Но скажи мне, почему Свардены? Откуда кайваниты могут знать, кто победит завтра? Они что могут подстроить победу кому захотят?
‒ В некотором смысле – да.
‒ Ладно, допустим… ‒ Томирис удивлённо хмыкнула. ‒ Тот кайванит в святилище сказал, что все эти вышивки на барме – это знак моего девичьего выбора. Однако я вижу в этом посягательство на престол Алостров.
‒ Ты верно всё понимаешь, Ива. Вручение такой бармы Свардены, как и все остальные, воспримут как право на твою руку. Это даже не намёк Равару, это предупреждение. С этим твоему отцу всё же придётся считаться. Ты ведь жаждала избежать уготованного?
‒ Да! Но я не об этом просила богиню!
‒ Как знать, может быть всё только начинается? И всё-таки это лучше, чем хеонская полунелюдь, разве нет?
‒ Знаешь, дядя, уж если выбирать из двух бед… впрочем, моя доля – доля царевны. Я сделаю, всё как надо. Но не буду убивать надежду на иной исход.
‒ Мудрые слова, ‒ оценил Кадар. ‒ И правильно! Не сдавайся. Сейчас для тебя главное – сорвать намеченную свадьбу.
Наблюдая за племянницей, Тихоня понял, что ему всё же удалось обнадёжить её. Дочь его сестры больше не хмурилась и даже мечтательно смотрела в окошко. Томирис просто не знала, какие мысли её дядя оставил при себе. Он думал о том, что род Алостров, судя по всему, Святым Престолом приговорён, а Иве отведут роль своеобразного орудия, с чьей помощью без излишних для страны потрясений на престоле Хирканы воцарятся Свардены. Тихоня понимал и то, что после свадьбы Томирис со Сварденом, её станут стеречь во дворце как в заточении, а после рождения мальчика-первенца, племянница тихо умрёт. Просто потому что она станет не нужда чтящим.
И глядя на умиротворённое лицо племянницы, Кадар подумал, что тот, кто играет чужими судьбами, теряет власть над своей.