Скаэль поглядел по сторонам, убедился, что поблизости никого нет, и присел на корточки. Порывшись в траве, он поднял крышку замаскированного травой люка.
— Многие студенты знают тайные проходы и пользуются ими, чтобы ходить на ночные свидания, — внезапно поделился Скаэль.
Не успел Майкл переварить эту информацию, как Скаэль схватил его за шкирку и впихнул в люк, а затем молниеносно спрыгнул следом. Крышка люка бесшумно опустилась. Майкл хотел было уже заговорить в полный голос, но Скаэль зажал ему рот ладонью.
Наверху послышались тяжелые шаги и голоса, говорившие на другом языке. С потолка посыпалась земляная крошка. Скаэль жестом велел сохранять неподвижность.
Адепты Мердила еще немного потоптались рядом с люком и, по-прежнему громко переговариваясь, ушли. Скаэль и Майкл разом выдохнули. Скаэль тут же залез во внутренний карман плаща и протянул Майклу сверток с картой проходов академии.
— Здесь все, что тебе нужно. Несмотря на то, что стены толстые, нужно соблюдать осторожность. Говорить буду только я. А ты кивай и делай то, что тебе скажут.
Майкл послушно кивнул.
— Хорошо. Идем.
Скаэль и Майкл двинулись друг за другом по узкому проходу. Майкл приободрился. Это уже больше походило на приключение.
*
Самариэль беспокоился за этих рассеянных землян. Рон и Эври Грейсы совсем не были приспособлены к битве, тем более в чужом мире, и только присутствие Тилиан немного успокаивало. Если что, хотя бы она сможет о них позаботиться.
Еще Самариэля волновало, что они до сих пор ни разу не видели никого из Последователей. Даже мельком. Таких опасных врагов всегда лучше держать на виду, понимать, чем они сейчас заняты, и твердо знать, что они не нанесут удар в спину. Их отсутствие нервировало.
Мерлин с такими, как Гериос Вейн. Он слишком бестолковый, даже подкрасться из-за угла нормально не сможет без приказов брата. А брат ему теперь точно ничего не прикажет. Кто тревожил Самариэля, так это Альмарен Истис. Дерк не раз зарекался, что этот хитроумный лжец однажды все возьмет в свои руки. И он, вурдалаки его раздери, взял. Объединившись с Ворлаком Мердилом, он стал опаснее в десятки раз.
Гостевой павильон хорошо охранялся. К счастью, битва здесь уже кипела, так что большинству адептов было не до порученной им работы. На этом хорошие новости заканчивались. От множества заклятий вокруг полыхали пожары, дома горели, а раненые пленники не могли оттуда выбраться. Некоторых не удалось спасти. Другие выбегали, пылая, на улицу, и там падали замертво, на глазах превращаясь в пепел. От горящих домов в небо поднимался черный дым, где смешивался с облаками, пропитанными скверной.
Эври зажимала рот рукой. Самариэль уже понял, что помощи от землян будет немного. Он оставил их в укромном уголке, куда они с Тилиан стали приводить спасенных пленников. Их было совсем мало. Многих Ворлак уже успел казнить на площади, другие не спаслись от пожара, а третьи торопились и попадали под случайные заклятия. Самариэль беспрерывно ругался сквозь зубы. Не так уж легко оказалось водить под непрерывным обстрелом людей, которые безумно хотели спастись.
На этом неприятности не закончились. Поднялся ветер, и Самариэль услышал, как со стороны разрушенных конюшен идет стена дождя. К его ужасу, все, что оказывалось под водой, мгновенно чернело и гибло.
— В укрытие! — закричала Тилиан, ведя под локоть женщину с обгоревшим лицом. — Быстрее!
Рон и Эври засуетились. Пока стена дождя не дошла до них, они рванулись в ближайший уцелевший дом. За ними потянулись спасенные пленники. Рон остановился на крыльце, под козырьком, и принялся считать каждого, кто забегал в дом. Самариэль поразился такой внимательности. Он успел нырнуть в дом следом за Тилиан и спасенной женщиной, и тут стена дождя из скверны добралась до них.
Хорошо, думал Самариэль, что скверна не разъедает дома. Все вокруг превратилось в одну сплошную лужу, по которой нельзя было пройти, не отравившись. Те, кто не успел спастись, корчились на земле в страшных муках. Кое-кто сумел спрятаться под навесами и скамейками. Лишь адепты Мердила чувствовали себя спокойно в этом безумии.
Самариэль понимал, насколько ненадежно их укрытие. Адепты Мердила не станут ждать, пока пройдет дождь. Они прямо сейчас направятся в дом и станут убивать всех, кто в нем спрятался. Встретившись глазами с Тилиан, он кивнул. Та закончила заниматься женщиной с обгоревшим лицом и выпрямилась.
— Жители Эйланиса! — обратилась она к бывшим пленникам. — Адепты Мердила идут. Приготовьтесь сражаться за свою жизнь.
Пленники похватались за первое, что попалось под руку. Кто-то даже отыскал в доме ножи и вилки, которые больше походили на оружие, чем стулья и посуда. Жители Эйланиса встали за спинами Самариэля и Тилиан мрачной стеной. Все повернулись ко входу в дом, навстречу адептам Мердила, которые уже двинулись в их сторону.
— За Великий Лес! — провозгласила Тилиан.
— За Великий Лес! — ответил ей хор голосов.
Адепты Мердила вошли в дом, и жители Эйланиса вступили в бой.
*
Чароит и Цессарат сражались плечом к плечу на Фестивальной площади, когда пошел дождь из скверны. Чароит никогда не видел ничего подобного. Ветер свистел в ушах, а к ним неумолимо двигалась черная смертоносная стена. Драконы не боялись скверны, но вот воинам Гаффара и Малдока Бейра пришлось несладко.
«Меличента», — мелькнуло в голове Чароита. Дождь пришел со стороны Дворца Дозора, где Меличента сейчас сражалась бок о бок с Гаффаром и Диантой. Лишь бы скверна не коснулась ее. Лишь бы все было хорошо.
Люди Гаффара и Малдока Бейра принялись искать укрытие. Те, кто оставался, попадали под дождь и превращались в жуткие создания их скверны. Чароит и Цессарат, переглянувшись, вбежали в самую гущу схватки и закричали, приказывая людям отступать. Адепты Мердила липли к ним, как мухи, и Чароит уже устал извергать пламя, чувствуя, как першит в горле.
— Похоже, настал критический момент, брат, — сказал Цессарат, когда они вновь встали спина к спине.
— Ох, как же я ненавижу это, — вздохнул Чароит. — От этого потом еще неделю болят мышцы.
— Зато драконью броню ни один паршивый адепт не пробьет. Не растают твои мышцы от одного раза, не сахарные. Признайся, ты давно не давал волю своей драконьей натуре?
— Я не слишком-то жалую ее в последнее время, — ответил Чароит.
— Брось, — поморщился Цессарат. — Ради любви или дружбы, не стоит навсегда отказываться от того, кто ты есть. Ты — человек. Но еще ты дракон. Ты славно погулял, пока был человеком. Не время ли повеселиться драконом?
Чароит вздохнул. Цессарат был прав. Чароит не мог отказаться от того, кто он есть, особенно теперь, когда драконьи силы были ему так нужны.
— Давай вместе, если трусишь, — предложил Цессарат.
— Вот еще, — хмыкнул Чароит. — Иди ты в задницу, если думаешь, что мне нужна твоя помощь.
Цессарат усмехнулся. Чароит же прикрыл глаза и обратился к драконьей части своего сознания. Освободить ее оказалось легко: похоже, она уже давно ждала нужного часа. Поначалу Чароит поразился, насколько четко и странно он видит мир вокруг. А затем все исчезло. Он стал драконом.
Все, что происходило дальше, он помнил весьма смутно. Было много огня, пепла, криков и скверны. Дракон получал удовольствие от происходящего, а Чароит пребывал в ужасе. При этом он наблюдал за всем со стороны будто бы через замыленное стекло и никак не мог вмешаться.
Все закончилось, когда в прореху между прочными чешуйками прилетело копье. Вспышка боли пробудила сознание Чароита. Поначалу все смешалось в общую бурю: он то становился человеком, то снова драконом, то был огромным и яростным, то становился маленьким и беспомощным. В конце концов, Чароит стал собой. Он едва успел сделать вялый взмах крыльями, чтобы не расшибиться в лепешку, и распластался на земле, судорожно хватая ртом воздух.
— Вурдалачья… задница…
Чароит ухватился двумя руками за копье в груди и потянул. Это оказалось ужасно больно.
Пока он извивался на земле и пытался совладать с болью, Цессарат поливал адептов огнем. Чароит даже на расстоянии чувствовал его ярость. В Цессарата кидали копья, его осыпали заклятиями, но от толстой шкуры и твердого панциря все разлеталось в стороны. Чароит был восхищен: что ни говори, Цессарат действительно был хорош в бою.