Она сразу узнала эту спину по длинным темным волосам и совиным перьям в них. Это был Иладар, первый советник королевы Севера. Гахара обрадовалась и попыталась было встать, вступить в битву, ведь рассиживаться на поле боя непростительно, но тут же повалилась обратно. На адептов со всех сторон набросились северяне, а Иладар бился в самой гуще, и его меча во все стороны разлетались яростные искры. Гахаре всегда нравился советник матушки, но сегодня она впервые присмотрелась к нему по-настоящему.
Вмешательством северян дело не закончено. С разных сторон к Торговым рядам подтянулись жители других миров: цветочные люди Кленира во главе с Флорентиной, Дикая Охота, с улюлюканьем скачущая за отцом Лонси, люди Кентарии и воины Малдока Бейра. Гахара видела даже грифонов. Они летали под куполом, стремительно падали вниз и поднимались уже с врагами в цепких когтях.
Когда с адептами было покончено, Иладар распорядился найти Антареса и передать ему последние указания. Антарес был военачальником Келемии, одним из лучших полководцев, каких только знал Север. Гахара решительно не понимала, что происходит. А Иладар подошел к ней, воткнул меч в землю и опустился на одно колено.
— Ваше высочество, я, Иладар Алатрис, первый своего имени, клянусь на крови ваших врагов, что мое тело, мой дух и мой клинок будут служить вам до моего последнего вздоха.
Иладар Алатрис низко склонил голову и стал смиренно ждать ответа Гахары. А та сидела с раскрытым ртом и пыталась не закричать.
— Встаньте! — велела Гахара. — Пожалуйста. Невыносимо смотреть, как вы ползаете передо мной на коленях, пока я такая грязная и беспомощная.
Иладар убрал клинок и улыбнулся. Его лицо, как всегда, излучало теплоту, но в глазах Гахара увидела робость. Она стала догадываться, что происходит.
— Моя мать отказала в помощи. Не говорите, что она передумала.
— Я и не собирался такое говорить. Вы же сами знаете, что это неправда, — ответил Иладар. — Нет. Мы с Антаресом сами собрали войско и привели его к вам на помощь.
— Вы пошли на измену? — в ужасе воскликнула Гахара.
Иладар скромно пожал плечами.
— На войне иногда приходится чем-то жертвовать. Пусть мы и впадем в немилость Келемии, зато точно будем просыпаться по утрам с чистой совестью. Если вас это утешит, госпожа, мы с Антаресом никогда не считали вас изменницей. И другие тоже.
Гахара и впрямь не знала, утешило ли ее это признание.
— Вы ранены, госпожа, — заметил Иладар, снова присаживаясь перед Гахарой на одно колено.
Он хотел осмотреть ее раны и остановить кровь, но Гахара цепко ухватила его за плечо и заставила посмотреть себе в глаза.
— Иладар Алатрис! Немедленно прекратите называть меня госпожой. Будет еще лучше, если мы с вами перейдем на «ты». Иначе я не приму твоей клятвы.
— А вы… ты собираешься принять ее? То есть, согласно всем обычаям?
Гахара криво усмехнулась. Она не могла сесть так, чтобы ее глаза были вровень с глазами Иладара, но решила, что древние боги сегодня обойдутся. Много чести. Поморщившись, она протянула окровавленную руку Иладару. Он осторожно взялся за ее ладонь.
— Я, Гахара Сантре, первая своего имени, клянусь на собственной крови всегда быть в твоих глазах доблестным воином, оберегать твой дух и никогда не посягать на честь твоего имени и рода. Я сопровожу тебя в последний путь, если ты отдашь жизнь, и даю тебе право в случае моей смерти отнести мое тело к Высоким.
Иладар хотел поклониться, но Гахара по-прежнему держала его за плечо и не позволила это сделать.
— Это высокая честь, гос… Гахара, — исправился Иладар.
— Меньшего ты и не достоин.
— Едва ли изменник имеет право на такую награду.
— Ты принес клятву верности мне, и я буду решать, имеешь ли ты такое право или нет, — отозвалась Гахара. — А теперь помоги мне встать.
Иладар протянул руки, чтобы поднять Гахару, но не успел это сделать и застыл в неловкой позе: позади грянул голос Антареса. Он ругался, как последний сапожник, и постоянно махал рукой на тех, кто понуро стоял за его спиной.
— Велите казнить немедленно, или подождать? — разобрала Гахара в нескончаемом потоке ругани.
Гахара подняла ладонь, заставляя Антареса замолкнуть, и велела ему отойти в сторону. Оказалось, что широкая спина военачальника все это время скрывала Мелвина, Джуди и Лонси. Они не были связаны, но северяне свирепо направили на них клинки.
— Вот тебе и поторопились, — вяло отшутился Мелвин. — Велишь нас казнить, Гахара?
Гахара устало вздохнула и отдала приказ Антаресу немедленно отпустить пленников. Северяне опустили клинки, но смотреть с подозрением и кружить рядом не перестали. В конце концов они так надоели Гахаре, что она отослала их выслеживать сбежавших адептов, оставив при себе только Антареса и Иладара.
— Вы бы видели себя со стороны, когда бежали к Ратуше, — сказала Гахара, внимательно оглядывая Джуди. — Мелвин был защищен от скверны, а ты — нет. Как это понимать?
Вместо ответа Джуди обернулась. Гахара посмотрела ей за спину: беседуя с Гелиосом Валефором, к ним неспешно направлялся Дерк. По левую руку от него шла Береника, Черная Колдунья, и Гахара инстинктивно схватилась за клинок, но Мелвин покачал головой.
— Я тоже ей не доверяю, но она вроде бы не опасна. Слушай, а это что ли твоя армия, ну, та, в мехах?
Гахара его не слушала. К ее великому облегчению, за могучим плечом Гелиоса маячил Фалион. Живой и почти здоровый. Вместе с Чароитом они тащили Цессарата, у которого теперь не доставало одного глаза. Вместо нее зияла ужасающая черная дыра. Гахара едва заставила себя оторвать от нее взгляд.
— Получается, ты можешь управлять скверной. И Дерк тоже, верно? Из-за Черной Колдуньи?
Джуди кивнула.
— Втроем мы можем попробовать удержать Лаэрта, а Мелвин убьет его с помощью посоха, который сейчас делает Афлек, — пояснила она.
— Ладно, — вздохнула Гахара, едва не схватившись за голову. — А дождь? Дождь из скверны? Он что, просто прошел?
Лонси указал наверх. Гахара приподняла голову и пригляделась. Она только сейчас заметила серебристый купол и то, как стекают по нему черные капли.
— Понятно. Но кто это сделал? И как вы вернули Лонси? Он вроде бы в последний раз был просто невменяемый. Не обижайся, дружок, я в самом деле рада тебя видеть.
— Да, — натянуто улыбнулся Лонси, — я знаю. И еще у меня есть кое-какие догадки насчет твоих вопросов. Мы знаем не больше твоего, но я, кажется, начинаю понимать. Дайте мне подумать. Скажу, как только созрею.
Гахара, Мелвин и Джуди сошли кощунством вмешиваться в его мыслительный процесс. Тем временем подошли Дерк и Гелиос, и Дерк тут же опустился на колени рядом с Гахарой. Иладар метнул в его сторону настороженный взгляд.
— Где болит? — спросил Дерк.
— Везде, — чистосердечно призналась Гахара.
И все же она не стала упрямиться и зубоскалить, как делала это обычно. Она показала Дерку рану, и они с Береникой начали быстро колдовать над ней, то и дело поглядывая в небо над Озерной Рощей. Джуди пояснила, что именно там они должны встретиться с Афлеком.
— Там будет последняя битва, — сказал Дерк, выпрямившись. — С Лаэртом. Я знаю, вы очень устали, но без вас нам не победить.
Гахара украдкой наблюдала за Чароитом. Он усадил брата под навес, в самое целое место из всех, какие ему только довелось найти, и теперь беседовал с одним из северян. Приглядевшись, Гахара заметила повязку на его руке — лекарь. На лице Чароита было написано смятение. Слушая лекаря, он кивал: с такого расстояния было не слышно, о чем они говорят, но Гахара подозревала, что вернуть Цессарату глаз было невозможно. Даже несмотря на всю хваленую драконью регенерацию.
Чароит пожал лекарю руку, кивнул ему с благодарностью в глазах и подошел к Дерку. Никто его ни о чем не спросил: было видно, что лезть к дракону не стоит. Гахара переключила свое внимание на северян, которые пригоняли к Торговым рядам сбежавших адептов Мердила.