Он сдавленно хрюкнул и согнулся от боли. Мысленно торжествуя, я добавила ему коленом в пах и развернулась, типа собираясь сбежать. С криком: «Ах ты, сука!», он попытался поймать меня за заднюю часть пышного воротника, но отпрыгнул с воем и затряс окровавленной рукой. Сзади в воротник была вшита тонкая деревянная полоска, ощетинившаяся железными иглами полтора сантиметра длиной. Он заорал и попытался ударить меня по лицу, но я вывернулась и подбежала к Долишу, причитая:
- Ах, мне так жаль! Это приспособление предназначено, чтобы отучить меня от дурной привычки откидывать голову на кресле. Муж считает, что я всегда должна держать голову прямо. Я так привыкла к этой полосочке, что совсем забыла о ней. Умоляю простить меня. Хотите, я сниму блузку, Вы убедитесь, что писем у меня нет…
Абраксас держал нечитаемое выражение лица, молодой Кингсли тихонько хихикал, а Долиш устало произнёс:
- Я помню, мама носила такую же, когда я был малышом. Не нужно раздеваться, миледи, я удовлетворён осмотром.
Он хмуро подхватил орущего товарища и ушёл камином. Кингсли честно сказал:
- Я прошу прощения за его несдержанность, но Вы должны понимать…
Я грустно согласилась, размазывая по щёкам две хрустальные слезинки:
- Ну конечно, я понимаю. Хотя я никогда не была пожирательницей смерти, а мой несчастный Люциус находился под заклятием подчинения, Вы считаете нас врагами. Как говорили древние: «Горе побеждённым!». Ах, господин Бруствер, я просто благодарю Бога, что моя семья со мной. Идите с миром.
Я отпустила его королевским взмахом руки. Он ссутулился и удалился через камин. Абраша крепко запечатал магический проход и дал себе волю:
- Это было великолепно, дочка! Я горжусь тобой! – он закрутил меня, смеясь. - Думаю, что прыти у Уильямсона поубавится.
Я коварно усмехнулась в ответ:
- На полоске было одно милое зелье, неудачи в постели ему обеспечены. Месяц, не меньше. Зелье очень быстро выветривается, работает при контакте с кровью. Я нашла рецепт в записях Снейпа, они почему-то хранятся в нашей лаборатории.
Папик ржал, как конь:
- Конечно, у нас. Не потащит же он все свои эксперименты в Хогвартс, под контроль доброго дедушки-ублюдка. Ты поосторожнее с его записями, деточка. Он много чего здесь испытывал. У нас всякое бывало…
Я решила переключить разговор на другую тему:
- Абраша, суд над Игорем Каркаровым назначен на послезавтра. Мне позарез нужно встретиться с Барти Краучем.
Папик вздрогнул:
- Ты с ума сошла? С этим оголтелым фанатиком?
- Нет, мне нужен Барти Крауч-младший. Я откуда-то знаю, что у него метка. Ещё я уверена, что Игорь Каркаров его сдаст на суде. Ещё бы я хотела побеседовать со Снейпом, но это подождёт. Пока я была за гранью, я слышала какие-то неясные обрывки чужих мыслей и намерений. Сейчас я пытаюсь их собрать в единое целое, но всплывают какие-то ошмётки. Помоги мне, папа! Я просто должна спасти Барти, я должна. Его мать – урождённая Блэк, верно? Он – моя семья, мне нужно хотя бы попытаться.
Абраксас заметался по залу:
- Как бы это провернуть? В конце концов, ты права. Он – хороший мальчик, гениальный, можно сказать. Я слышал, что у него двенадцать ЖАБА! Если ты права и он из наших, то надо ему помочь…
Я слабо улыбнулась:
- Кажется, я знаю. Я отправлюсь в Министерство и подам прошение на передачу посылки с тёплыми вещами сестре. Они обязаны рассмотреть моё заявление. Разумеется, мне откажут, но я смогу передать пару слов младшему Краучу. Он же работает помощником в администрации Визенгамота?
Абраша тяжело вздохнул:
- Я пойду с тобой. Мы справимся.
Через час мы уже стояли в длинной очереди просителей. Люди стояли молча, никто не разговаривал и не смеялся. Пожилой хмурый колдун сбрасывал прошения в большой деревянный ящик и записывал данные посетителей. Я смотрела во все глаза, стараясь не сильно крутить головой. Удача была на моей стороне, примерно через сорок минут я увидела молодого светловолосого мага, спешащего куда-то с кучей папок в руках. Папик слегка пожал мне руку, и я поняла, что это Барти. Я шумно вздохнула и неловко застонала:
- Как душно, мне дурно! – с этим возгласом я свалилась под ноги Крауча-младшего. Он пытался переступить через меня, но я схватилась за его ботинок и простонала:
- Воды, умоляю…
Он упал прямо на меня, я ловко просунула ему под мантию записку. Он ничем не показал, что почувствовал её, ловко откатился, собрал бумажки и сбежал, буркнув:
- Чёртовы бабы…
Я разревелась и спряталась носом в Абрашу. Очередь не отреагировала. Мы подали бесполезное прошение через полтора часа и решили немного прогуляться по городу.
Лондон был украшен к Рождеству. Город выглядел беззаботным и праздничным. Тысячи людей спешили по улицам, торопясь купить последние подарки для друзей и близких, сверкали разноцветные гирлянды, в витринах многочисленных магазинов разворачивались сказочные сюжеты. Низкое небо грозило разродиться долгожданным снегом, в воздухе витал аромат яблочного пирога и пряничных домиков. Нас подхватила весёлая толпа и вынесла на ярко освещённую площадь. В центре стояла роскошно украшенная ёлка, индеек продавали прямо на улице. Они висели на специальных крючках, продавцы деловито укладывали их в рождественские пакеты. Некоторые лежали на грубой ткани прямо на тротуаре. Санта-Клаус потрясал вечным колокольчиком, весёлая детвора носилась стайкой за настоящими санями с оленями. В воздухе стоял хрустальный перезвон бубенчиков. Внезапно пошёл крупный снег. Мы стояли вместе с другими людьми, запрокинув счастливые лица к небу.
Глава 5. Деятельная
Люциус впечатлился моим поведением с аврорами и купил бриллиантовое колье, очень дорогое. Я расстроенно уставилась на блестящие камушки. Возможно, лучшие друзья девушек – это бриллианты, но человеческого тепла они не заменяют. Скоро я начну считать знаки внимания от мужа, как сёстры Золушки на балу.
Сегодня Люциус отличился: он подарил мне колье за завтраком, церемонно приложился ледяными губами к руке, сказал: «Мнэээ, неожиданно, но впечатляюще», дежурно дыхнул в щёку и сбежал на работу. Целых четыре знака внимания, целых четыре слова! Да меня пора вносить в список первых неудачниц Королевства! Тьфу, хотела сказать – в список первых красавиц… Этим утром я потратила сорок минут на причёску, а никто её даже не заметил! Надоело! Жить хочу, действовать хочу! Я устроила забастовку и выпроводила очередного престарелого учителя. Вместо этого я сидела в кресле, заливаясь слезами, и планомерно опустошала коробку шоколадных лягушек. Мне нравилось, как они трепещутся во рту. Я засовывала их полностью, с головой. Лягушки перестают шевелиться, когда им откусывают голову. Я старалась сначала откусить лапки и наслаждалась их судорожными подёргиваниями. После пятой шоколадушки меня начало тошнить, лицо было извазюкано в сладком сиропе, и я окончательно расстроилась. Обедать я отказалась и валялась, свернувшись калачиком. Потом я дошла до стопки книг, лежавшей на туалетном столике, и выбрала первую попавшуюся, чтобы отвлечься. Я читала сопливый дамский роман с плохим концом и размазывала слёзы и сопли по лицу. Такой жалкой развалиной меня нашёл Абраксас.