— Как же это? Тебе поручили под личную ответственность. Или сам будешь за стойку — стоять и держать?
И все ребята засмеялись.
А Швидько сбоку зашептал, подливая масла в огонь:
— Гляди, как жених-то тебя высмеивает.
— Ладно, — пробормотал Гера. — Пусть высмеивает, дождется!
Он грозился, а чем — сам не знал. Ребята начали разучивать песню — «про кружку», — может, знаете, есть такая шутливая:
Все так и присвистывали — задорно, весело, — один Гера по-прежнему помалкивал и, хмурый, косился на девятиклассника. «Личная ответственность!» «Стойка»…
И когда Кулек-Малек позвал к себе, чтобы учиться прыгать с шестом — «через пропасти-то надо уметь перелетать!» — Гера не пошел к нему. И когда Муврикова получила из Красногорийского ответ от директора школы и все наперебой читали-обсуждали — чуть не до дыр затерли! — Гера тоже ни разу не взял это письмо в руки. На уроки ходил — занятия близились к концу, и по всем предметам учителя устраивали контрольные, выставляли отметки, и учился Гера ничего, — но сразу убегал домой, забирался с ногами на диван и читал какую-нибудь книжку из серии ЖЗЛ. Теперь ему почему-то все чаще попадались про путешественников.
Семена больше не видел, сам же обходил его дом за два квартала.
Наконец школьный врач объявила, что всем будущим туристам надо пройти медосмотр. Ребята по очереди бегали в его кабинет. Гера не пошел. Кулек-Малек влетел в класс разъяренный:
— Тебе что, Гусь, особое приглашение? Все уже проверились, а ты…
— Не буду я, — сказал Гера.
— То есть как?
И тут Гера во всем признался приятелю: дескать, безнадежное дело, мама в однодневный и то не пустила, и не болел он тогда, а просто не пустила — и все!
— Ты все же проверься, — посоветовал Серега, правда, не очень уверенно. — А там видно будет.
— Что видно-то?
— Ну мало ли. Придумаем что-нибудь.
Он сказал, как бабушка. Будто подслушал. Но если уж она ничего не придумала… Гера усмехнулся:
— Поди, ты придумаешь?
Кулек-Малек пожал плечами.
— Ладно, сейчас мое дело, чтоб все проверились.
— Под твою личную ответственность! — вспомнил Гера слова Семена Кипреева.
Но к врачу он все-таки пошел. Врач, глядя на Геркин скелет и обстукивая его ребра со всех сторон, покачала головой:
— Худоба! Ты не ешь, что ли, совсем? — Записала в свою тетрадку и добавила: — Такому в первую очередь в поход надо. Я не просто разрешаю, а требую, чтоб шел, ясно?
Серега подтолкнул Геру локтем: «Видишь?» Но Гере не стало веселее. Врач не мама. Попробуй ее убеди. Нет, не верил он, что все хорошо кончится. И вдруг…
Шел он на другой день в школу и встретил Лидию Егоровну.
— Твоя мама сейчас дома? — спросила учительница.
— Дома, — ответил он.
— Вот хорошо. Ну, беги.
Когда Гера в раздевалке сообщил об этой встрече Сереге, тот с умным видом изрек:
— K твоей матери шла. — Как будто об этом трудно было догадаться. Только зачем она шла? А Кулек-Малек добавил: — О тебе говорить. Я же ей сказал про тебя. Да еще она от бабушки письмо получила.
— От какой бабушки?
— Ну от твоей. Муврикова видела. Бабушка просит Лидию Егоровну взять тебя под личную ответственность.
— Как? — Гера чуть не подпрыгнул. — Меня? Под личную?
— Ну да. Раз случай такой… Особенный.
Гера бросился домой — до уроков еще успеет!
Лидии Егоровны у них уже не было. А мама… Мама стояла перед зеркалом в белой туристской панаме с широкими мохнатыми полями и… примеряла рюкзак. Увидев сына, она сняла рюкзак и протянула ему:
— А ну-ка посмотри, не давят лямки?
Гера, ни слова не говоря, накинул рюкзак на плечи. Мама подтянула ремни.
А вечером, едва пришел папа, она объявила ему, что согласна отпустить сына в поход, потому что учительница берет его под свою личную ответственность.
— Прекрасно, — обрадовался папа.
Ну а как обрадовался Гера — нечего вам и объяснять. Даже запел во все горло:
А когда лег спать, долго не мог уснуть. Молодец, бабушка! Все-таки придумала — написать письмо.
И выходит еще — это просто замечательная штука иногда, личная-то ответственность!
Насмешка судьбы
Но все в жизни часто неожиданно меняется: радость — горе, опять радость и опять горе…