— Нет, — отрезает Густав и обнимает меня за плечи. — Мы с Лейлой как раз о ножах трепались. Ей «Сабатье» нравится, а по мне, так нет ничего лучше «Вустхофа». Ну а ты какую марку предпочитаешь?
Дэнни невозмутим, тема его, похоже, не смущает.
— У меня разные есть. Самый любимый — с зубчиками, без всяких там марок, я его в простом хозяйственном купил баксов за десять.
— Неужели? — говорит Густав. — Он у тебя главный?
— Он тоже. У меня несколько главных.
— Ха, — подытоживает Густав. Мол, вон оно как.
И мы все тупо замолкаем.
— Ты уж прости, Лейла, тебе сегодня из-за меня попало… Сама знаешь, как оно бывает.
— Она, может, и знает, — вмешивается Густав, — а я так нет.
— Значит, ты не работаешь на кухне, — говорит Дэнни, пытаясь таким образом заручиться моей поддержкой. Он и понятия не имеет, что на кухне Густав его может сделать одной левой.
— Разве?
— А что, работаешь?
— Вроде сегодня числился.
— A-а… Ну, тогда ты понял, что я имею в виду.
— Ты это о чем? Не о нагловатых ли новичках с дерьмом вместо мозгов и тягой к сортиру?
Дэнни смеется, причем вполне натурально, без истерических ноток. Не похоже, чтобы испугался. Скорее — в жизни не слышал ничего смешнее. В свете фонаря сизый фурункул выглядит так, будто он над ним поработал.
— Эй, Дэнни, — любопытствую я. — А ты часом не в курсе, что приключилось с той шоколадной звездой?
— А, это… Извини. Хотел попробовать, не думал, что Ноэль так взбеленится. Он какой-то дерганый, скажи?
Да что ты говоришь?
— Ладно, но в следующий раз, если захочешь чего-нибудь попробовать, попроси по-человечески, идет?
К нам приближаются три негра в мешковатых джинсах и гигантских дутых куртках.
— Йоу, Дэнни О! — хрипит один.
— Здорово, Джамал, как она, житуха, братан?
— Ниче, брат, ниче. Готов?
— А то! — заверяет Дэнни. — Рад был и все такое. (Это уже нам с Густавом.) До завтра, Лейла.
— Жду не дождусь, Дэнни.
— Еще бы. — Он прищелкивает языком и подмигивает.
Расставшись с Густавом у «Тайского дворца», я возвращаюсь в бар «Такомы», ополовиниваю бокал розовой «Маргариты» со льдом и ликером «Гран Марнье» и понимаю, что не отказалась бы от мороженого.
— Эй, захвати там кокосового печенья для подружки! — просит Дина.
На кухне Пабло с Хавьером, усевшись прямо на рабочий стол, уписывают цыпленка и запивают колой.
— Qué tal, chica? — интересуется Пабло.
— Bien, — отзываюсь я по пути к холодильнику.
— Necesitas helado para el culo?[16] — с широченной улыбкой добавляет Хавьер.
Это у нас с ним прикол такой. Я как-то призналась Хавьеру, что обожаю мороженое. Он задал дурацкий вопрос — почему, мол? Пришлось сострить: «Полезно для задницы». Теперь при виде меня с мороженым он всегда кивает: «Necesitas helado para el culo?» — и, по правде говоря, это меня уже достает. Не только потому, что мне не очень нравится обсуждать собственную задницу с Хавьером, а потому, что последнее время я совершенно сдвинулась на мороженом, и эта страсть уже сказывается на этой заднице. А остановиться-то сложно… По-моему, я вообще ничего не в состоянии контролировать — ни количество проглоченного за день мороженого, ни карьеру, ни собственную, если на то пошло, сексуальную жизнь. У меня никого и не было после скоротечного романчика в горах Юра с главным кондитером местного ресторана. Он носил очки с темно-зелеными стеклами. Над яблочными пирожными смотрелся не очень, зато в темноте превращался в истинного донжуана. Называл меня своей «американской пра-анцессой». Его карамельные лебеди и хрупкие розочки выигрывали конкурсы. Руки у него были что надо.
Я набираю по полной ложке коричного и орехового мороженого, бросаю сверху тонкую шоколадную звездочку. За вечер холодильник столько раз открывали и закрывали, что мороженое подтаяло, и теперь оно идеальной консистенции — чуточку мягкое. Утопив звездочку в мороженом, я забираюсь на стол к Хавьеру и Пабло, и мы втроем молча наслаждаемся вкуснятиной — кто какой. Иногда я думаю, что запросто прожила бы на одном мороженом. Ничто так не утешает.
От пиршества нас отвлекает Дина. Она сует голову в окно и кричит:
— Чем мне тут трахнуть, чтоб получить кокосовое печенье? Просила ведь!
— Ой, забыла.
Я спрыгиваю вниз и хватаю с полки коробку с печеньем. Хавьер и Пабло обсасывают куриные кости, пихая друг друга в бок на манер Бивиса и Батхеда. Она сказала «трахнуть»! Хи-хи-хи-хи!..