Я так и окаменела, сложившись пополам, с отвисшей челюстью. Если бы не пересохло во рту, пустила бы слюну, ей-богу. Мимо, намеренно разбрызгивая грязь, проносятся бегуны, кидая на меня неодобрительные взгляды. Я мешаю налаженному движению на дорожке.
В груди замирает — трудно сказать отчего. Не может быть, чтобы я влюбилась в Дика. Невозможно! Что-то хорошее в нем определенно есть, но он не очень-то разбирается в женщинах. Господи, заметил!
И узнал. Дик улыбается, прикладывает руку к голове. Чесотка у парня, что ли?
Я резко выпрямляюсь и бегу дальше.
Отстегнув велик от железных прутьев решетки на южном конце парка, я замечаю, что заднее колесо спустило. Думаете, я до того поумнела за последнее время, что таскаю с собой насос и набор скорой шиномонтажной помощи? Не-a. Я все такая же растяпа. Действую наудачу. А когда действуешь наудачу, такие вот проколы, увы, неизбежны. Я еду к центру по первой ветке метро. От усталости не чувствую ни рук ни ног. В голове одна мысль: пить, пить, пить — из метро помчусь в гастроном за водой. Я изучаю пол в вагоне, кроссовки, сандалии и туфли, книги в руках у пассажиров, перебираю в уме продукты для обеда у Дори. Позвонить флористу, в прокат столиков и посуды… Дори позаботится об именных карточках…
Жизнь у меня все-таки есть, даже если нет друга.
Когда я захожу в квартиру, горит огонек автоответчика. «Привет, Лейла, это Дик. Я видел тебя в парке, не знаю, заметила ли ты меня? В любом случае, я хотел узнать, не передумала ли ты насчет той прогулки на велосипедах…»
— Может, и Люсинду прихватим? — сердито вставляю я.
«…Дай мне знать».
Через неделю, в понедельник утром, я рублю лук на кухне кулинарного канала. Из носа течет, по щекам катятся слезы. Краем глаза замечаю, что Пэтси Маклур в коридоре беседует с высоким, коротко стриженным шатеном. Вскоре они поворачиваются к двери, и Пэтси звонко восклицает:
— Дамы! Позвольте представить вам Дика Давенпорта, владельца кулинарного канала.
Кругом улыбки, возгласы «Привет, как поживаете?». Кокетничают и заигрывают все, даже счастливые мужние жены. Стало быть, он недурен? Ха.
Дик топает прямиком ко мне, протягивает носовой платок с монограммой.
— Что за слезы? Раскаиваешься, что не перезвонила?
Я игнорирую его и, хлюпая носом, продолжаю рубить лук.
— Нет? Ладно. Но что-то же тебя расстроило, — не унимается почему-то развеселившийся Дик.
— Это «что-то» называется лук. — И добавляю: «придурок», но про себя.
— Эй-эй-эй! — он вскидывает руки. — Может, выйдем?
— Я занята, не видишь?
— А ну-ка, на выход! — Дик мотает головой в сторону двери.
Швырнув нож на разделочную доску, я выхожу за ним в коридор. До чего же мне осточертело быть другой девушкой знакомых парней.
— Ну? — Я поворачиваюсь к нему лицом.
— Ты же видела меня в парке, разве нет? Я шел с Люсиндой.
Если он не сотрет с физиономии эту самодовольную ухмылку…
— Видела, и что? Раз у тебя есть подружка, зачем звонишь мне?
— Во-первых, она мне больше не подружка, — мигом серьезнеет Дик. — А во-вторых, я звоню потому, что ты мне нравишься и я хотел бы проводить с тобой больше времени. Подходит такой ответ?
— Ты расстался с Люсиндой? — переспрашиваю я с плохо скрытой надеждой.
— Давно уже.
— Сколько месяцев?
— Сколько часов, хочешь сказать?
— Свинья! — Возмущенная, я разворачиваюсь к нему спиной.
— Но-но-но, минуточку! — Дик хватает меня за плечо. — Шутка. Дурацкая, сам вижу — тебе не смешно. Уже три месяца, — для убедительности он показывает три пальца.
— А прогулка в парке?
— Хочешь верь, хочешь нет, но мы остались друзьями.
— Жуть как мудро с твоей стороны.
— Пожалуй, — соглашается он, и я чувствую себя ребенком.
— Ладно.
— Что ладно?
— Ладно, согласна прокатиться. Но это все! — Я уже улыбаюсь.
— А если прогулка и… хот-дог?
— Посмотрим.
— А может быть, еще — кока-кола?
— Не испытывай судьбу.
Мы с Густавом все подготовили заранее, до прихода гостей. Остается только разогреть закуски и проверить блюда перед тем, как их унесут к столу. Дори наняла целый батальон прислуги — все в черных пиджаках и при галстуках, даже женщины. Тарелки и блюда по мере их поступления будут мыть две посудомойки.
На нас с Густавом клетчатые штаны и новенькие белые халаты, шеи повязаны белыми шарфиками, на головах колпаки. Мы отлично работаем в паре. Густав не только не командует мной — он даже пару раз принимает заказы, не передразнивая мой тоненький, срывающийся от волнения голос.