Дверь веранды распахнулась автоматически. Двое из тех, троих, которым было поручено следить за девочкой, сидели в креслах: один — перевесившись через подлокотник, другой, — упав на стол. Оба мёртвые. Сама девчонка стояла у стены, рядом с окном. Лонг ожидал, что она со счастливыми воплями бросится в объятия своему «другу», но ошибся. Малявка даже не шелохнулась.
— А вот и я, — поприветствовал её Жерар.
— Привет, — отозвалась та, не отводя настороженного взгляда от пленника. — Кто это?
Герарда вид трупов успокоил, — оба застрелены. Здесь оборотень следов когтей не оставил. Указав Лонгу на кресло напротив лежащего на столе, он велел: «Садись, — спросил, — Где аптечка?» Лонг с трудом повернул голову, указывая взглядом направление поиска: «Там».
Первый укол Герард сделал ему в место перелома, второй, общий, — в основание шеи. Лонг осторожно положил сломанную руку на стол, устроив её поудобнее. Лицо его постепенно приобретало нормальный цвет. Стерев левой рукой пот с лица, он поставил локоть на стол и опёрся лбом о тыльную стороны ладони так, что стали хорошо видны его пальцы. Длинные и крепкие, с коротко остриженными, прямоугольными ногтями.
— Крепкий парень, — одобрительно пояснил Лоре Герард. — У него перелом лучевой кости с сильнейшим сдвигом. При этом острые концы сломанной кости буквально рвут тело изнутри. Боль страшнейшая. А он не только молчал, но и пытался драться, доставив мне немало хлопот. Проследи за ним. Попытается встать, — стреляй. Я осмотрю дом на предмет следов.
— Я нигде не наследила. Честное слово. Только в комнате наверху, — покойник. Но я его и пальцем не тронула. Я ничего ему не сделала.
— Да? Это интересно. На такое стоит взглянуть.
— Фреляйн Лора, итак, вам восемнадцать лет и вы на четырнадцать лет младше вашего друга, который разрешил вам пользоваться руками. Не объясните ли вы мне: что на вашем жаргоне означает слово «наследить»? Два покойника здесь, один — наверху и один на улице, кстати, все они убитые лично вами. Это не следы?
Как только Герард вышел, Лонг сел поглубже в кресло, почти лёг, осторожно переместив сломанную руку со стола на подлокотник. Левую руку он тоже положил на подлокотник, но наискось, так что кисть свесилась с внутренней стороны, перенеся вес тела на левую сторону. Роста мужчина был среднего, сложение его не вызывало мысли о чрезмерной силе или ловкости. Только форма рук, особенно пальцев, в какой-то мере нарушало это впечатление.
— Вы злитесь, фреляйн? — В тоне вопросов, в уголках губ, под полуопущенными веками пряталось лёгкое, раздражающее ехидство. — Зачем? Смотрите, как смирно я сижу. Инструкция же вашего друга позволяет вам стрелять только в том случае, если я попытаюсь встать. Вы заняли прекрасное место для наблюдения, а вот пистолет рядом положили зря. Или вы стреляете навскидку?
— Да.
Ехидство исчезло. В тоне прозвучало нечто похожее на уважение:
— Верю, фреляйн, и не испытываю ни малейшего желания проверять. Кстати, фреляйн, — опять вынырнуло ехидство, — вы не ответили на мой вопрос: что на вашем жаргоне означает «наследить»? И откуда вы вообще появились на Терце? Почему покинули вашу родную планету? Откуда знаете Сержа Беля?
Герард, стоя в дверях, дослушал вопросы пленника, сказал:
— Тот парень, Лора, скончался от сердечного приступа. Отлично понимаю беднягу. У него есть несколько ушибов, — ударился об пол, когда упал. Чуть позже мы позвоним в полицию, а сейчас, наверно, стоит заняться этим разговорчивым синьором, который очень любит задавать неудобные вопросы. Как, синьор Лонг?
— Только в том случае, если ваши вопросы я сочту удобными.
— Лора, держи нас в поле зрения.
— Угу.
— Твоя подружка не из болтливых.
— Не девочка, а чистый клад.
— На то ты и кладоискатель, синьор Босх.
— Кому понадобились светлячки?
— Мне, — Лонг обворожительно улыбнулся. — Знаешь, Жерар, это как-то несправедливо, когда у одного миллионы, а у другого в карманах дыры
— Ну не нахал? — почти восхитился Герард. — Лора, видела когда-нибудь подобного?
— Нет.
— Твоя подружка не слишком эмоциональна. Медики утверждают, что чем красивее женщина, тем она фригиднее.
— Ух, ты какой! — Герард поддел парня дулом пистолета под подбородок. — Твоё счастье, что девочка не понимает слишком учёных слов. Так значит, светлячки нужны были тебе?
— Да.
— А кому ты их собирался сбыть?
— Он человек скромный и огласки не любит.
— Я тоже человек скромный, болтать не буду, только товар продам.
Нажим становился сильнее и болезненнее. С немалым трудом Лонгу удалось усмехнуться:
— Шутить изволите, синьор Босх?
— Какие могут быть шутки в столь серьёзном деле, как торговля. — Герард отвёл руку с пистолетом для удара. — Кто он?
— Мне очень жаль… — Лонг согнулся влево, стараясь не шевелить правой рукой, прикрыл другой рукой лицо и голову. Герард сгрёб его за грудки, выволок из кресла:
— Смотри, парень, как бы ещё больше не пожалеть. Кто он? Ну!
— Слушай, Бродяга, — Лонг изо всех сил старался, чтобы слова его звучали миролюбиво. — Я отлично понимаю, что в настоящих обстоятельствах тебе ничего не стоит вышибить из меня мозги, но неужели ты будешь делать это при девочке?
Хватка ослабла.
— Кто он? — Повторил вопрос Жерар, но уже не столь решительным тоном.
— Не знаю, Бродяга, — Лонг добросовестно отвёл глаза и скривил губы в виноватой улыбке. Сильный толчок швырнул его в объятия кресла. Рукоятка пистолета коснулась искалеченного запястья, но удара не последовало, а в вопросе Жерара Босха пленник опять услышал одобрение:
— Упрямый. Что будем делать с ним, Лора?
— Не знаю.
— Как ты смотришь на то, чтобы передать его полиции?
— Не знаю.
— Эй, парень, что-то ты притих. Девочка второй раз говорит «не знаю», а ты молчишь.
— А вы ждёте бурной радости?
— Можно и не бурной. Кстати, как я слышал, здешние тюрьмы — премерзкие. На бедной планете постоянно не хватает денег на содержание всякой швали. А за похищение людей, по здешним законам вообще положена смертная казнь. Не так ли, парень? Так кому ты собирался продать светлячки? Молчишь? Напрасно, потому, что после того, как я позвоню, — говорить будет уже поздно.
Но Лонг сжался в кресле и смотрел себе под ноги.
— Ладно, ты сам так решил, — Герард набрал бесплатный номер. — Алло, полиция? Это я, Жерар Босх. Ждали звонка? Прекрасно. Тут у нас такая заварушка, что без вас — никак. Да нет, ничего срочного, всё, вроде, утряслось, но необходимо разобраться с разными формальностями, и нам не хотелось бы слишком долго ждать. Кому ждать? Нам. Ну, мне и моей невесте. Да, да, нашлась, если это можно так назвать. Так я и говорю: у нас заварушка и без вас никак. Где мы находимся? А чёрт его знает. Может быть, по звонку можно определить? Нельзя? Я не знаю, где мы. Меня сюда привезли. Да, да… и что? Да?
— Песчаный холм, одинокая хижина, в трёх милях южнее заброшенного рудника «Мечта Марианы» — неожиданно для всех подал голос Лонг.
— Что? Тут один тип сообщает адрес: песчаный холм, одинокая хижина в трёх милях к югу от заброшенного рудника «Мечта Марианы». Знаете где? Превосходно! Прилетайте. Мы бы, конечно, и сами добрались до города. Машина в порядке… Да, да. Ждём. — Герард положил трубку, спросил подозрительно. — Слушай, парень, а ты ведь действительно рад, только чему?
— Тому, что вы не бросите меня здесь, — серьёзно ответил Лонг.
— Ну, мы же не звери.
Без единого звука Лонг перенёс все последующие процедуры. Его сфотографировали, врач вправил сломанную кость и поставил временную шину. Лишь когда появились первые репортёры, мужчина закрыл лицо руками. Любовью к газетным фотографиям парень не отличался, как, впрочем, и подавляющее большинство гостей Терци.
* * * * *
«Итак, синьорина, — полицейский подводил итог допросу, — После того, как вы поговорили по телефону с вашим женихом, один из похитителей повёл вас в комнату наверху. В комнате с ним случился сердечный приступ, и вы воспользовались этим, чтобы завладеть оружием. Вы спустились, застрелили двоих других похитителей…»
— Да, они не ожидали.
— Понимаю. Свою роль сыграл фактор внезапности. В вас стреляли?
— Да, но не попали.
Понятно, синьорина. А потом?
— Потом я дождалась машину. Я видела Жерара в машине, видела водителя и видела, как водитель стрелял в него. Я застрелила водителя. Потом Жерар пришёл в дом и позвонил вам…