– Что же, дело сделано, теперь нужно срочно прибраться, иначе сейчас в окно может выглянуть Оля, не дай Бог увидит, как я тут намусорил. Эй, ты, долговязый, больше драться нет желания?
Задал он вопрос, потирающему шею налётчику, который испуганно сидел задницей на асфальте и боялся подняться на ноги, что бы этот кошмар с прыжками случайно не повторился ещё разок. В ответ он только лишь невнятно промычал.
– Спасибо, я понял, ты больше драться не желаешь, тогда быстро встал и, ко мне. Хватай своего другана за ноги, вот сюда его к стеночке укладывай, молодец. Давай второго… Ай да молодец.
Он складывал своих обидчиков вдоль стенки дома, ненароком прощупывая их пульс.
– Живы,
Убедился он, на всякий случай. И обращаясь к третьему, командирским голосом приказал.
– Теперь двигай отсюда, увижу в этом дворе ещё разок, башку снесу, понял?
– Понял.
Протараторил тот в ответ, а сам диким, запуганным взглядом покосился на лежащих у стенки сотоварищей.
– Пошёл вон.
Добавил грозно Сашка.
– Не беспокойся, твои отлежатся и сами приползут, ночь тёплая не окочурятся. Кстати, далеко им ползти-то?
– Нет, два квартала.
Дрожащим голоском просипел невольный помощник.
– Тогда к утру доползут. Передай им всё, что я тебе сказал. Особенно про башку, услышал?
– Услышал.
– Вот и здорово, и услышал, и понял. А теперь, крути педали, пока пинка не дали.
Бандит неудачник, рванул было, с места в карьер, но следующее Сашкино слово его вновь остановило.
– Да, а зовут-то тебя как?
Спокойным примирительным тоном спросил Сашка, перепуганного парня.
– Серёгой.
Услышал он в ответ и добавил.
– А меня Шуркой, будем знакомы.
Хохотнул на это Сашка и рукой показал направление, по которому нужно двигаться Серёге. Тот безропотно исполнил это приказание. В одно мгновение исчезнув из вида, словно его тут никогда и не было, так, как бы порывом ветра со стола сдуло лёгкую пушинку. Сашка тем временем отошёл от стены метров на шесть и увидел в окне свою Олю. Она манерно помахала кавалеру рукой, даже не подозревая о том, что произошло под её окнами, и тут же задёрнула занавеску. Сашка, от счастья, буквально порхал, ощущая себя майским мотыльком. Но совсем не так, как он только что порхал перед местной шпаной.
До общежития, в этот раз, он решил пройтись пешком, не стал спускаться в метро, колесить трамваями. Ему хотелось идти и делиться своим счастьем с каждым встречным Москвичом. Он даже был готов прокричать во весь голос:
– Москва, я счастлив! Москва, ты меня слышишь? Я счастлив! Я самый счастливый человек на свете!
Но улицы, как на зло, были до безобразия пустыми, лишь только редкие авто проезжали мимо него, не обращая на счастливчика никакого внимания. Поэтому вместо горла, кричала от радости его душа. Она и кричала, и одновременно пела, распространяя внутри влюблённого юноши самые, что ни на есть счастливые нотки. «Пой, душа, пой!», думал Сашка и шагал по пустынным улочкам Москвы, не замечая ни времени, ни расстояний.
Позднее, ещё много раз он бродил по пустынной Москве в одиночестве, наслаждаясь этим необыкновенным состоянием, однако, зная, что там за оконной занавеской на четвёртом этаже её дома и в следующий раз для него мелькнёт её нежная манерная ручка.
Глава 6
Мальчишеские забавы
Мальчишки, трудясь на съёмочной площадке не замечали, как летело время. Их развесёлая жизнь в кругу доброжелателей буквально била ключом. Легко справляясь с конским водопоем, им вполне хватало времени и пошалить и поработать дополнительно. Боевую троицу, то и дело, приглашали на, разного рода, вспомогательные работы. Нужно размотать кабели для подключения софитов, зовут. Нужно подтянуть лошадьми генераторы поближе к съёмочной аппаратуре, зовут. У солдатиков кончается курево, нужно проскакать пару километров до магазина, зовут. Отвезти реквизит к автобусам и опять они. Им пришлось изучить не только слово софиты, они уже знали и массу других киношных словечек, словно заправские профи. Парни понимали слова монтаж, демонтаж, направление света. Распознавали различные фильтры для дневных съёмок, для вечерних и ещё много чего другого. То есть влились в съёмочную бригаду полностью с головой. Пал Палыч своими боевыми помощниками не нарадовался. В день, когда уборочная компания перекочевала на другие поля и машины перестали подвозить ребят на работу, тот преспокойно разрешил им ездить в посёлок на лошадях. Для пацанов это было знаком наивысшего доверия, которое они с честью оправдали. Женщины, в передвижной съёмочной столовой, кормили мальчишек, что называется, от пуза и всё время баловали разного рода сладостями вплоть до сгущёнки. Свежие груши, им, первые спелые арбузы, им, пастилу, опять же им. Не жизнь, а сплошной праздник.