Лариса поднялась. Она уже не всхлипывала. Лишь слёзы бессилия продолжали течь из глаз. Мысли крутились вокруг двух фраз: «Сегодня не удалось. Попробую завтра» и «Никто не обещал, что будет легко». «Беседовали» с ней пятый день, причем трёхчасовой беседе всегда предшествовало по меньшей мере пятичасовое ожидание.
Человек смотрел ей в спину столь же безнадёжно. Пять бесед не принесли никакого результата, не дали никакой зацепки. Если бы он не знал, что собеседница врёт, он бы ей, пожалуй, поверил. Мутант вёл себя безупречно. Несомненно, с ней поработали профессионалы. Но как именно поработали? Может статься, девушка действительно помнит только то, что рассказывает. Тогда простая беседа с глазу на глаз теряет всякий смысл. Чтобы влезть в заблокированные слои памяти нужен гипноз. Дверь за Ларисой закрылась. Мужчина нажал на кнопку переговорного устройства: «Объект вышел. Проводите. Думаю, придёт завтра. Упряма до крайности. Не дала ни одной зацепки. Продолжать разработку или сразу отказать? Не отказывать? Разрешение уже готово? Особые обстоятельства? Понял».
Лариса быстро шла по улице, задыхаясь от злости. Адреналин пенил кровь и избавиться от него можно было только в движении. Пешком она дошла до городского парка.
Вход в парк стоил безумно дорого: пять кредитов. До закрытия парка оставалось менее двух часов. Лариса купила жетон в автомате, бросила его в щель автоматического турникета. Сразу за воротами начинался «зверинец». Дорожка вилась между островков — газонов, и на каждом таком островке жили удивительные существа. Пластиковых червяков, улиток, всевозможную живность, созданную человеческим воображением, оживлял компьютер. Живность ползала и бегала, решала важные, «накасёмные» проблемы. Пластиковое зверьё умело говорить и постоянно что-нибудь обсуждало, завтракало, обедало, ужинало, ссорилось, спорило и мирилось. Больше часа Лариса бродила между островками, наблюдая забавные нравы жителей искусственного зоопарка, пока не почувствовала успокоение и голод. Она зашла в первое встретившееся кафе. В парке их было много. Сытная еда окончательно успокоила её. Мысли опять вернулись к недоступной визе.
Парк закрывался постепенно. Первыми погасли огни дальних павильонов. Потом в темноту погрузились более близкие аттракционы. Выжимаемые наступающей темнотой посетители постепенно перемещались к выходу и без спешки покидали парк. Лариса вышла среди последних. Торопиться ей было некуда и девушка медленно брела по освещённым улицам курортного городка, останавливаясь у каждой витрины и любуясь яркими огнями иллюминации. В меблированную квартиру, которую Лора сняла в тот же день, как покинула гостиницу, девушка вернулась в половине одиннадцатого ночи.
Квартирка была крошечная. Меньше не бывает: одна жилая комната, соединенная с кухней, и туалетная комната с душем — всё такое тесное, что крупному человеку и развернуться негде. Лариса старалась экономить. Сейчас в холодильнике на кухне у неё было пол литра молока, соевый сыр, маргарин «со вкусом настоящего масла» и витаминизированное желе. На столе стояла сахарница с колотым сахаром и электрический чайник. В хлебнице оставалось половинка батона. Достаточно для завтрака.
Она как раз завтракала, когда в дверь постучали. Пришла хозяйка гостиницы. Брезгливым тоном женщина сообщила постоялице, что чек, выписанный девушкой в качестве оплаты за месяц вперёд, настоящий. Лариса меланхолично отпила из чашки разбавленное кипятком молоко, кивнула: «Я рада». Но новости на этом не закончились. Оказалось, что ещё час назад Ларису спрашивал какой-то господин (очень приличный), однако, не может быть и речи, чтобы для свидания была использована эта квартира…
— Разумеется, — столь же меланхолично ответила Лариса. Теперь ей стало ясно, почему именно в этой гостинице так много пустых комнат, и почему плата за жильё здесь самая низкая во всём городе.
В крошечном скверике перед домом её ждали Карл Даррес и ещё один, незнакомый Ларисе мужчина с внешностью «человека толпы»: средний рост, среднее сложение, средне модная одежда. Впрочем, как только Даррес увидел Ларису, он сразу же отпустил спутника словами: «Да, это она. Вы свободны», — после чего обратился к девушке:
— Доброе утро, сеньорита Хименес.
— Доброе утро, герр Даррес, — вежливо отозвалась Лариса. Карл улыбнулся:
— Благодарю за приветливый тон, синьорина. После нашей с вами прощальной ссоры, я не очень надеялся на него. Вы куда-то торопитесь?
— Да.
— Я могу проводить вас?
— Да, если хотите.
— Я не мешаю вам?
— Ничуть.
— Однако, судя по тону ответа, вы бы отлично обошлись и без моего сопровождения? Нет, нет, сеньорита, не отвечайте. Лучше скажите: почему вы так внезапно исчезли из гостиницы?
— Срок действия контракта истёк.
— Но разве это причина для того, чтобы прятаться?
— Я не пряталась и не прячусь.
— Вы исчезли, не оставив даже адреса.
— А кому мне было оставлять его?
Даррес внимательно посмотрел на девушку, согласился осторожно:
— Что ж, сеньорита, в ваших словах, пожалуй, есть логика. С Арунским вы поссорились…
— Мы не ссорились. Мы просто обнаружили, что у нас разные цели в жизни. Можно сказать, мы расстались друзьями.
— А с Франческо?
— Наши отношения, к счастью, были сугубо деловыми.
— Да, конечно… Кстати, вы нашли работу?
— Я её не искала. Я решила отдохнуть.
— Хотите устроить себе отпуск? Но почему здесь, в такой дыре?
— Так я хочу. Надеюсь, хоть сейчас я смогу жить сообразно своим вкусам и привычкам?
— Несомненно, сеньорита. Только, если не секрет, какие ваши дальнейшие планы?
— Отдыхать, отдыхать и отдыхать, пока есть деньги, а здесь их мне хватит надолго. Кстати, гер Даррес, как поживаете вы?
— Неплохо. Значит, у тебя нет никаких проблем?
— Никаких.
— И ты ничего не знаешь?
— О чём?
— О судьбе фильма.
— Нет. Я же отдыхаю. Кстати, мне сюда.
— На автобусную остановку?
— Да. И я тороплюсь. Не надо спрашивать, куда я еду. Это не тайна, но у меня нет времени на объяснения.
— Ты спешишь отделаться от меня?
— Герр Даррес, — Лариса смотрела собеседнику прямо в глаза. — Вы ведь не просто так меня искали?
— Допустим.
— Именно ваши допущения меня и раздражают. Вы почему-то избегаете прямого разговора, а меня не устраивает ваши блуждания. Вы нашли меня, хотя я не пряталась и не намерена прятаться. Мы сможем поговорить, когда вы определитесь. Мой автобус подходит.
Даррес нервно отвёл глаза:
— Хорошо, где и когда мы сможем продолжить наш разговор?
— Называйте день.
— Сегодня?
— Хорошо. Сегодня после шести.
— Где?
Лариса растеряно оглянулась и, зацепившись взглядом, за вывеску на противоположной стороне улицы, кивнула:
— В том кафе. Вас это устроит?
* * * * *
На этот раз беседе предшествовало лишь четырёхчасовое ожидание в очереди. Опять тот же кабинет, опять тот же собеседник. Но разговор начался чуть иначе. Вместо того чтобы, в который уже раз выспрашивать её биографию, человек спросил:
— Синьорина Хименес, скажите, как вы относитесь к процедуре проверки на полиграфе? В просторечии этот прибор называют ещё «детектором лжи»?
На лице его собеседницы отразилось недоумение, но, помедлив немного, она ответила:
— Если это ускорит процедуру получения визы, то, в принципе…
— Почему ты думаешь, что такая проверка ускорит что-то?
— Но вы же не верите мне, — с тем же недоумением отозвалась девушка. — Думаю, если не я, то ваша машина убедит вас в моей правдивости.
— А почему ты утверждаешь, что машина в чём-то убедит меня?
— Потому, что я говорю правду.
— А почему ты уверена в том, что говоришь мне именно правду?
Недоумение девушки достигло крайнего предела:
— Как же я могу не знать: говорю я правду или вру?
— Так случается достаточно часто. Называется это состояние «добросовестным заблуждением». Возможно, ты просто веришь в то, что говоришь, но это не значит, что слова твои — правда.
— А что я тогда говорю?
— То, что тебе внушили.
— Кто?
— Именно это я и хочу узнать.
Лариса задумалась. Она действительно ничего не понимала и потому решила промолчать.
— Только полная проверка под гипнозом может служить достоверным доказательством твоей правдивости. Если ты дашь письменное согласие…
— Я не дам вам согласия, — тихо и веско остановила собеседника Лариса, — ни письменного, ни устного.
— У тебя нет выбора, — возразил ей мужчина, пододвигая лист с отпечатанным текстом и ручку. Девушка с омерзением посмотрела на стол, ответила, медленно и осторожно подбирая слова:
— Проверка под гипнозом бессмысленна.
— Почему?
— Потому, что она не гарантирует мне визу. Зачем подвергать свой мозг заранее бессмысленной и опасной процедуре?