С большим трудом она старалась раздеть свою "находку" на полу. Сначала сняла порванную ветровку, потом клетчатую рубашку. Подложив под мужчину его же одежду: не лежать же на голом полу! - она принялась бинтом промывать раны водой из ручья.
"Глубокие!" -- Пожалела она мужчину.
Все, что она могла придумать - это опять пойти к медведю и отрезать у него лапу, так делают алеуты, чтобы расщепленными сухожилиями сшить раны. Как ей пришло такое в голову? Она и сама не поняла, но, взяв тесак, пошла притворять свой план в действие.
Дотронуться до зверя было страшно. Все время казалось, что он оживет и конец придет не только ее отпуску, но и ей самой. Торкнув в лежащую лапу коником ножа, Маша снова хотела удостовериться в неподвижности животного. Неподвижен! И со всей силы воткнула нож в лапу медведя, стараясь отрезать по суставу. Работа оказалась не легкой. Да и лапа весила не мало.
В избушке аккуратно отделив сухожилия, промыла их в воде и расщепила на тонкие волокна-нити. Осторожными движениями сшила сначала две длинные, от верхнего края уха до подбородка, сквозные раны. Неожиданная работа по "штопке" человека ей не особо нравилась. Получалось медленно, но ровные швы пришлись по душе. Теперь следовало приняться за раны на груди.
Длинные рваные полосы тянулись слева от подмышек почти до пупа. Снова промыв раны, так же осторожно наложив швы, Маша устало села рядом. В любом случае она не хирург, а только массажистка. Да и то, пройдя курсы.
Отдышавшись, решила отмыть с тела остатки присохшей крови. Замочила ветровку, а осмотр рубашки показал, что она реанимации не подлежит и бросила в печку. Все хорошо, но как положить незнакомца на топчан? Покрутившись вокруг него и так и этак, она, переложив его на одеяло, подняла на лежанку. Этот труд доконал ее силы. Потом она осторожно вытащила одеяло из-под отяжелевшего тела.
-- Вот это работенка! -- Устало сказала она сама себе, стараясь отдышаться.
Достав из аптечки жаропонижающее, положила на стол. Посмотрела на наручные часы: половина четвертого ночи. Или утра? Надо подремать, но случайный пациент застонал. Маша вспомнила, что медведь рвал ему на грудину. Может, ребра сломаны? Ловкими движениями чувствительных пальцев "прошлась" по грудине. Целая!
Она села на своей лежанке, укрыв колени одеялом и закрыла веки. Морфей мгновенно окутал ее своими чарами.
Рано утром, не было еще и шести часов, глаза сами открылись. Посмотрела на больного: он ровно дышал, и снова закрыла глаза. Спать больше не хотелось и Маша оделась. Заправила длинные каштановые волосы под платок и вышла.
Утро оказалось замечательным. Солнце собиралось светить ярко. По холодной росе Маша пошла к медведю. Вот это раны она ему сделала! На прохладной росе стоять оказалось неуютно. Она пошла к потухшему костру и развела огонь. Чай был бы очень полезен сейчас.
Маша специально не брала с собой чай, а решила заваривать лесные травы. Она пошла в избушку взять бидончик, но там не оказалось воды - вся потрачена ночью на незнакомца. Кстати, как он? Маша подошла к нему: спит. Взяла второй котелок и бидончик и вышла. Котелок оставила около костра, а с бидончиками пошла к ручью.
Чай был пахучим и необыкновенно вкусным. Маша сидела за столом, когда мужчина снова застонал. Она подошла и увидела, что он открыл глаза, удивленно уставившись на нее.
-- Ну, что ж. Живой? Это хорошо. – Улыбнулась она «натуралисту».
-- Вы кто? -- Спросил незнакомец, болезненно поморщившись.
-- Сейчас это не важно. Главное, вы живы, хотя вас изрядно потрепали, -- она сделала попытку улыбнуться.
Попытка не удалась.
-- Что со мной? – Морщась от боли, спросил незнакомец.
-- Ничего особенного: решили познакомиться с медведем, но зверюга не поняла добрых намерений и коготки почти насквозь прорезали щеку и поцарапали грудь слева, -- выпалила Маша. --Там, -- она мотнула головой в сторону двери. – В паре шагов от избушки лежит.
-- Надо бы освежевать.
-- Вас уже почти освежевали, теперь очередь медведя.
--..?
-- Покормить вас надо бы. Силы еще пригодятся вам, -- ответила Маша и, взяв тесак, вышла, но в дверях оглянулась: -- Если что -- кричите. --И вышла.
Солнце взошло, но утренняя прохлада взбодрила, а роса снова намочила ноги в пляжных босоножках. Маша потянулась, подняла голову, увидела, зажатый в ладони тесак и ей стало смешно.