Что делал? Старику помогал. Он, с каким-то удивлением, смотрел как я рублю дрова и ухаживаю за лошадьми. Кстати, лошадей люблю с детства. Я ведь не коренной москвич. Из понаехавших и оставшихся. Так что босоногое детство, лошади охлюпкой и всё такое. Потом была спортшкола и конкур. Я и сейчас, с большим удовольствием, выбираюсь куда-нибудь в частную конюшню, чтобы посидеть в седле. Точнее, — выбирался. В том мире.
Так или иначе, но полным нахлебником не был. Колол дрова, убирал конюшню. Чистил лошадей. Помогал деду ставить ловушки для рыбы. Гномы, которых я видел, приходили один раз в пять-шесть дней. Пока мы с дедом ловили рыбу, эти мальцы сновали по двору и изображали жутко занятых помощников. Потом, шустро потрошили рыбу и получали свою долю. Кстати, интересная вещь. Я не чувствовал от них никакого запаха, но волкодав рядом с ними, чихал как заведённый. Он даже уходил от гномов подальше и демонстративно отворачивался, когда они пробегали рядом.
Куда делась эта молодая женщина, старик не сказал, а я и не спрашивал. И так ясно, что отправил куда-нибудь подальше, от этой непонятной нечисти с головой волка на жилете.
Эту тему дед не затрагивал. Но пока мы работали, он часто бросал в мою сторону хмурые взгляды. Было заметно, что моя персона его волнует, но что обсуждать, если собеседник едва тебя понимает?
Разговор произошёл примерно через тридцать дней. Когда я смог довести словарный запас до уровня пятилетнего ребёнка.
— Хочу поговорить, — сказал я, когда одним вечером закончили ужинать.
Дед как стоял у очага, так и замер. Медленно повернулся ко мне, плеснул тяжёлым, как чёрная вода, взглядом и кивнул. Только щекой дёрнул.
— Давай поговорим.
— Сядем?
— Хорошо, — сказал он и вернулся к столу. Голос у него внезапно стал низким и хриплым. Он спокойно огладил бороду и кивнул. — Говори.
5
— Я не собираюсь забирать ваши души, — покачал головой я.
— Может быть и так. Кто знает, — спокойно заметил дед. — Дни наши сочтены не нами. Но я достаточно пожил на этом свете и видел всякое.
При этих словах он гордо прищурился и посмотрел куда-то вдаль. Он смотрел сквозь меня в своё прошлое. Его голос вдруг окреп и зазвенел сталью.
— И если ты заберёшь мою, то я не расстроюсь. Да, потерять душу, это гораздо больше, чем просто умереть. Знаю, что будет больно, но я не боюсь. Я был воином. Знаю цену жизни, и вкус смерти. Надеюсь, ты позволишь мне умереть с оружием в руках. Если так, — я буду очень благодарен.
— Пойми, мне не нужна твоя душа! И жизнь тоже не нужна!
— Тогда, извини, не понимаю, — он с лёгким недоумением посмотрел на меня. — Чего ты хочешь?
— Для начала, расскажи ещё раз про этот мир. Подробнее…
Мы долго говорили. Первые часы пролетели незаметно, но лишь подогрели мой интерес. И чем больше старик рассказывал, тем больше появлялось новых вопросов. Подчас я забывался и повторял одни и те же вопросы, но старик терпеливо отвечал.
Сиреневые вечерние сумерки сменила ночная мгла. На небесах зажглись незнакомые звёзды. Чистые, как глаза ангелов на старинных фресках. И лишь протяжный волчий вой иногда нарушал величественную тишину этого мира. Тихо потрескивали свечи, вставленные в светильники.
Дед долго мялся, но потом всё-же решился и поднялся из-за стола. Ушёл в заднюю комнату и вынес футляр с большой картой, нарисованной на тонкой коже — пергаменте. Он убрал посуду со стола и аккуратно вытер стол. И лишь потом бережно развернул карту. Если вы её видели, то нет смысла описывать. Королевство состоит из пяти островов. Что касается остальных частей света, то старик лишь плечами пожал.
— Это надо спрашивать у тех, кто ходит в море, — он ткнул пальцем в обозначенный на карте город, который находился в южной части острова. — Они живут здесь, в Сьёрре и ходят на своих ладьях по миру.
— Торговцы?
— И торговцы, и разбойники, — судя по выражению, особой разницы между этими людьми он не видел. Дед задумчиво посмотрел на огонь в камине и продолжил. — Мне не доводилось бывать в других странах. Все мои войны прошли на этой земле. Но мне рассказывали, что наш мир велик и многогранен.
Чёрт бы меня побрал, но этот старик тёмная лошадка! Карта была упакована в тубус из толстой кожи. На крышке вытиснен такой же знак, как у него на амулете. Карта, бьюсь об заклад, не самая дешёвая вещь в этих местах. Я уже не говорю о качестве её исполнения. Очень дорогая вещь. У обычного крестьянина? Очень сомневаюсь… Покосился на старика и отложил это в память. Потом подумаем.