— Сдохни, тварь!!!
Падаю удачно, если можно назвать удачным, падение со второго этажа. Ещё и в обнимку со зверем, насаженным на сталь, как на кухонный вертел. Оборотень падает на стол, я падаю сверху, по счастливой случайности не напоровшись на рукоять своего клинка. Тварь ещё хрипит, но что-то подбрасывает меня и я не обращаю внимания на боль — вытаскиваю из его тушки клинок и заношу над ним.
Удар сердца и время снова замирает. Вижу, как кровь медленно стекает по лезвию. Кап… Вижу, как дрожит капля повиснув на острие клинка. Вижу оскаленную от боли морду оборотня, лежащего на сломанном столе… Удар сердца… Вдох… Воздух наполнен сладким запахом крови и смерти. Ещё один удар сердца и время срывается в привычный бег. Двумя руками всаживаю клинок ему в горло.
— Сдохни, тварь!!!
Где-то рядом, сквозь темноту слышны звуки драки и вой тварей, мечущихся в темноте.
— Хэльдер-р-р!!! — раздался чей-то крик и по лестнице скатывается незнакомый парень, размахивающий мечом, словно тонкой палкой. Рубашка измазана в крови, на груди видна свежая рана, а на правом боку пятно крови. Он словно не замечает крови. И этот крик: «Хэльдер!» — «Я иду!» Напоминает берксерков из древних саг и легенд. Удар и парень сбрасывает на пол ещё одного оборотня, с разрубленным черепом.
Тень прыгает сверху и я, уходя от удара, перекатываюсь через соседний стол. Когти бьют по опустевшей столешнице, оставляя глубокие следы на дереве. Звериный рык, переходящий в вой, но я уже не слышу. Двумя руками, словно не клинком, а топором, рублю оскаленную морду.
— Сдохни, тварь!!!
По стенам ещё мелькают быстрые чёрные тени, жутко воняет псиной, сырым мясом и кровью.
— Хэльдер-р-р!!!
Мы на пару с незнакомцем пробиваемся наверх, — туда где ещё визжат эти твари. Парень идёт первым, как атакующий танк. Расшвыривает оборотней и мне остаётся только добивать эту нечисть…
Рассвет наступал медленно, словно нехотя. Когда первый лучи солнца осветили узкие окна гостиной, мы сидели на полу у камина и молча таращились на огонь. Жутко хотелось курить. Я сглотнул набежавшую слюну и облизал пересохшие губы. Полцарства за сигарету. Хотя… у меня нет царства. И сигарет тоже нет.
Рядом со мной, на плаще лежал смертельно бледный Влад. Он смотрел на огонь, будто надеялся на его животворящее тепло. Как смогли — перевязали, но сомневаюсь, что это поможет. У него рваная рана на животе. Кишки мы запихнули обратно, когда стягивали рану широкими полосами полотна, найденными в сундуке хозяина. Чуть в стороне сидел мой новый знакомый — Рэйнар. Это молодой мужчина. Если перевести его возраст на наш, то лет двадцать пять, не больше. Длинные русые волосы, рыжая борода и вечно прищуренные глаза, отливающие вороненой сталью. Мы уже успели перекинуться несколькими словами и познакомиться. Рэйнар наёмник, по счастливой случайности остановившийся в этой гостинице. Он прибыл поздно вечером, когда мы ушли спать. Нам повезло. Если это можно назвать везением.
Макс убит. Его, разорванное в клочья тело лежало у дверей комнаты. Рядом с убитым новичком. Влад умирает. Я это вижу. Чувствую. Сереет лицо, а кожа тускнеет и становится похожей на пергамент.
— Сергей, — он пошевелился.
— Что?
— Как ты?
— Всё хорошо, — киваю я. — Я спал в кольчуге. Они меня не достали.
— Расслабились мы… Как жа. ь… Т…ри… К…та, — он шепчет и я едва могу понять.
— Что?
— Карта…
— Какая карта?
— В моих вещах… Пр…еси… Быстрее…
Тубус с картой нашёл в сумке, притороченной к его седлу. Маленькая, грубо начерченная карта королевства Асперанорр. Не такая точная, как у старика, но разобраться можно. Я скатываюсь вниз по лестнице, скользкой от крови и ошметьев разрубленных тел.
— Вот здесь, — Влад тыкает пальцем в карту и оставляет на пергаменте кровавое пятно.
— Мне надо туда? К юго-западу от Сьёрра?
— Да… И ещё… Серый…
Он опять срывается в шёпот и мне приходится наклониться почти к его губам, чтобы разобрать быстро слабеющий голос умирающего.
— Если… вдруг вернёшься… хочу… адрес…
— Я запомню Влад. Обещаю.
— Ты вернись… Обязат…
Его рука судорожно сжимается, он ловит губами воздух и затихает.
Всё… Я не знаю по какой дороге он уйдёт на тот свет, но верю, что он есть. Есть этот призрачный загробный мир, достойный погибших воинов, заброшенных в чужой мир.