— Тебе причитается очень большая сумма. Такую ссуду не дадут, если у меня не будет…
— Поручителя?
— Ну да. — Керри посмотрел на свои сильные руки.
— Берн хочет, чтобы его единственная сестра стала полновластной хозяйкой Науры. Понимаешь?
Керри заерзал в кресле.
— Кейт мне ничего не говорила.
— Думаю, ей захочется переустроить дом, — рассудительно сказала Тони.
— Я женюсь на ней не ради денег. — Керри убрал со лба прядь густых кудрявых волос.
— Господи, уж меня-то не обязательно убеждать. Я только хочу сказать, что Кейт — очень уверенный в себе человек. Она родом из благополучной семьи и, безусловно, намеревается стать хозяйкой в своем доме.
— Да, она собирается кое-что изменить, — признал Керри.
— Лично я не возражаю. Перемены будут только к лучшему. Знаю, ты трудно расстаешься с вещами, Керри, любишь, когда тебя окружает знакомая обстановка, ты весь в отца, но дом посветлеет, похорошеет, вот увидишь. Надеюсь, ты не собираешься препятствовать Кейт?
— Она не позволит. — Он взглянул на сестру, усмехнулся. — Я не строю себе иллюзий. Главная у нас Кейт.
Вероятно, это правда, подумала Тони. Кейт — сильная, здравомыслящая, любит брать ответственность на себя. В этом заключается часть ее привлекательности для Керри. Разочаровавшись в матери, он потянулся к Кейт, найдя в ней то, что ценил: упорный труд, верность, любовь. Кейт воплощала в себе материнское начало. Еще в детстве она проявляла материнский инстинкт и всегда вставала на защиту Керри, даже если его обижали не очень сильно. Между ней и братом четыре года разницы. Тони никогда не была с ней особенно близка, но и трений между ними не возникало. Кейт попросила ее быть главной подружкой на свадьбе, Тони дала согласие, хотя и подозревала, что многие Бирсфорды выступали против.
Берн прилетел за ними на вертолете в субботу ровно в девять тридцать. Керри радовался, как ребенок перспективе провести выходные со своей возлюбленной, а Тони, наоборот, заметно нервничала. В Касл-Хилл она будет словно под микроскопом — все начнут оценивающе рассматривать ее, выискивать изменения.
Полет длился недолго, и вот уже Берн приземлился на лужайке перед домом.
— Вроде бы у тебя руки дрожат, — заметил он, помогая Тони сойти на землю.
— Не дразни меня. — Изо всех сил она пыталась скрыть свое волнение.
— Чего ты боишься? — Его низкий рокочущий голос прозвучал на удивление мягко.
— Что вы съедите меня на обед.
— Я бы лучше тебя поцеловал.
Тони вздернула подбородок, лукаво глянула на него.
— Не надо, не подвергай себя опасности, — предупредила она.
— Я могу о себе позаботиться, Антуанетта.
Берн перевел взгляд на ее мягкий, чувственный рот.
— Ах, оптимизм закоренелого холостяка. — Тони порадовалась, что легкий ветерок остужает ее пылающие щеки.
— В самом деле, я могу жениться в любое время, как только захочу.
— Видит Бог, ты должен это сделать, — с трудом выговорила она. — Мне почти жаль, что я выпадаю из обоймы.
— Я не совратитель малолетних.
— Берн Бирсфорд, я уже давно совершеннолетняя. — Ее фиалковые глаза сверкнули.
Он протянул руку, слегка взъерошил ее блестящие волосы.
— Для меня ты ребенок.
— Неужели ты чувствуешь угрозу для себя? — Внезапно ей стало легко.
— Скорее досаду. Не могу сосредоточиться на делах. — Его серебристые глаза сверкнули, словно монеты на солнце.
— Уже неплохо.
Берн посмотрел поверх ее плеча, и она обернулась. Две женщины спускались по ступенькам с крыльца. Старшая — с неторопливой величавостью, подобающей хозяйке Касл-Хилл, младшая — почти бежала в радостном возбуждении.
— Ну, держитесь, мисс Стритон, — пробормотал Берн.
Кейт влетела в распростертые объятия своего жениха и тут же повернула к его сестре сияющее лицо.
— Тони, как приятно тебя видеть! Берн тебя правильно описал, ты настоящая красавица.
Тони шагнула ближе, девушки обменялись поцелуями.
— Я очень рада, что приехала домой, Кейт. Спасибо за приглашение быть твоей подружкой на свадьбе. Это для меня большая честь.
— Разве я могла поступить иначе? — воскликнула Кейт. — Через месяц мы станем сестрами. Я всегда мечтала иметь сестру.
— Антуанетта, дорогая моя! — К ним подплыла Соня Бирсфорд — интересная, представительная женщина выше среднего роста, с темно-серыми глазами, густыми темными волосами и уверенной манерой держаться, говорившей о том, что она никогда не теряет самообладания.
— Миссис Бирсфорд!
Тони была удостоена легкого объятия.
— Добро пожаловать домой, милочка! Надеюсь, ты теперь не уедешь, не оставишь нас снова?
— У меня пока нет определенных планов, миссис Бирсфорд, — улыбнулась гостья. — Я так взволнована предстоящей свадьбой.
— Мы все волнуемся, дорогая. Наши две семьи, наконец объединятся. — Соня Бирсфорд с гордостью посмотрела на сына, потом повернула голову к Керри. — А как ты поживаешь?
— Замечательно! — Улыбка осветила привлекательное лицо Керри. — Так чудесно, что Тони вернулась! Мы проболтали до утра и все равно не наговорились.
— Естественно, так много всего накопилось, дорогой.
— Отнеси сумки на веранду, хорошо, Пайк? — обратился Берн к подошедшему слуге.
Отдавать приказы — стиль жизни Берна, подумала Тони.
— Что же мы стоим на самом солнце? Пройдемте в дом, — пригласила Соня.
— Я приеду попозже, — сказал Берн, помахав всем на прощанье.
— К ленчу вернешься, сынок? — забеспокоилась миссис Бирсфорд.
— Обязательно! — И он окинул Тони жгучим взглядом.
— Замечаешь какие-нибудь перемены? — осведомилась у нее Соня по дороге к дому.
— Все замечательно, как всегда, — отозвалась Тони. — Вон тот великолепный плющ — новый. — Она посмотрела на фасад двухэтажного здания, центральная часть которого дополнялась двумя крыльями с каждой стороны. Каменные столбы нижнего этажа образовывали стройную колоннаду, украшенную пышным плющом, на котором белели похожие на колокольчики цветы.
— Мне так надоела бугенвиллея, — объяснила Соня. — Вот я и заменила ее плющом. Он здесь уже три года. Цветет весной и летом. Красиво!
Внутри дома все свидетельствовало о том, что подготовка к свадьбе ведется с большим размахом. Стены в гостиной были свежеоклеены симпатичными обоями золотисто-желтого цвета, отлично сочетавшимися с золочеными рамами зеркал и картин, желтыми карнизами и белыми с золотой отделкой книжными шкафами. Комната выглядела светлой, полной воздуха, на широких застекленных дверях висели легкие желтые занавески.
Соня перехватила взгляд Тони.
— Требуется масса времени, чтобы поддерживать дом в порядке, дорогая. Кое-что нуждалось в ремонте, и теперь самое подходящее время заняться этим. Давай я провожу тебя в твою комнату. Тебе надо расположиться.
Они поднялись по широкой лестнице наверх, где вдоль галереи шла анфилада спален. Как и гостиная внизу, галерея была заново покрашена и выдержана все в той же желто-бело-золотистой гамме. Все смотрелось необыкновенно красиво и изысканно и наверняка стоило целое состояние.
Соня сделала извиняющийся жест.
— Даже Берн поинтересовался, сколько денег я затратила. Но ведь не каждый день выдаешь замуж единственную дочь. Я так волнуюсь! Иди сюда, милочка! Посмотри, какой из твоей комнаты открывается вид! — Соня задержалась в дверях и отступила назад, пропуская Тони.
Комната была обставлена французской мебелью, в ней имелась старинная кровать в розовых и белых тонах. Тони никогда не была в доме Бирсфордов, в отличие от родителей, которые часто бывали здесь на балах, вечеринках и разных праздниках.
— Нравится? — Соня улыбнулась искреннему восторгу Тони.
— Очень красивая комната, просто очаровательная!
— На время свадебных торжеств она твоя. — Соня подошла к небольшому письменному столу, на котором стояла ваза с розовыми розами, поправила наклонившийся цветок. — Я занималась ремонтом с огромным удовольствием. Могу только надеяться, что, когда Берн осчастливит свою мать и выберет невесту, она разделит мои вкусы.