– Опять, Осип Петрович! – возмутился Зацепин. – Что вы, право, за человек? Размазываете, ни везете, ни едете!..
– Хорошо, хорошо, нашли убийцу. И знаете, кто учинил расправу над бедным приказчиком?.. Его же хозяин, тот самый помещик! Вот так-то. Обличила лиходея запись в дневнике, который велся им с юношеских пор. До сих пор помню следующие строки: «Трет. дня нашел в доме записку с откровен. мадригалом, посвящ. моей супруге. Автор стишков явно перешел границы дозволенного. Вчера увидел, как Наденька посылает воздуш. поцелуй пр-ку. Так вот кто автор мадригала! А, может, я уже числюсь в рогоносцах?! О, подлость людская!.. Death to the scoundrel!» То есть, смерть негодяю!
Когда эта запись была найдена, помещик не стал отнекиваться и юлить, признался, что смертельный удар в сердце служителя нанес именно он. Совершить столь отчаянный шаг его заставили ревность и обостренное самолюбие… Вот такие разыгрались страсти в отдельно взятом имении… Ну, довольно воспоминаний. Кто, господа, намерен взглянуть на тело?
Первым желание изъявил Хитрово-Квашнин. Обследовав раны, он дотошно изучил одежду убитого, взглянул на часы и украшения, проверил карманы, что-то поднял с земли. Потом над трупом склонился, сопя и отдуваясь, Иванов, за ним – Зацепин. Последним осмотрел несчастного француза Беклемишев.
– Тело можно забирать с места преступления! – скомандовал старший заседатель, прикладывая к взмокшей шее носовой платок. – Нечего ему здесь валяться.
– Куда прикажите везти убиенного, ваша милость? – спросил приземистый рыжий крестьянин, выставив перед собой носилки.
– А-то не знаешь! – рявкнул Иванов неприятно-резким тоном. – В усадьбу Черновых, где он и обретался все последнее время!
– Виноват!.. Известно, дело мужицкое, темное… Где нам знать…
– Не рассуждать!
Крепостные погрузили мертвого на носилки и, косясь на ершистого поручика, поспешили прочь с прогалины к стоявшей на обочине лошади с телегой. Вайнгарт снял очки, проморгался и посмотрел на старшего заседателя.
– Что скажете, Панкрат Фомич?
Тот скривил губы и демонстративно хмыкнул.
– Тут и гадать нечего, француз поплатился за свое волокитство. До Петродара доходили слухи, что он уж больно развязан с замужними дамами. Россия не Франция, у нас с этим строго.
Губы доктора тронула едва заметная усмешка, и он, методично протирая очки носовым платком, перевел взгляд на Хитрово-Квашнина.
– Ваше мнение, Евстигней Харитоныч?
– Я бы не стал делать скоропалительных выводов, – сказал штабс-ротмистр, подняв с земли палку несчастного грибника. – Расследование покажет. На данный момент скажу: на Сирро, зашедшего в рощу по грибы, напал человек, вооруженный карманным ножом. Удары наносились, как попало. Может, в дикой злобе и ярости, может быть, из мести. Нельзя исключать нападения сумасшедшего. Убийцей вполне могла быть брошенная или обманутая женщина или девушка. В этом случае силы представительниц слабого пола утраиваются… Теперь про следы. На поляне остались лишь те, что оставил убитый. Ни одного следа убийцы – они тут, конечно, были, но тщательно уничтожены… И вот что важно, простые люди, очевидно, к преступлению не причастны. У жертвы ничего не взято, ни браслета, ни часов с золотой цепочкой, ни фляжки с коньяком. – Внимательно осмотрев острый конец палки, он бросил взгляд на Аблова. – Надо бы поговорить с вашими девицами, Филипп Елизарыч.
Помещик сделал знак дворовым девкам, тихо стоявшим в тени высокой березы. Обе носили длинные косы, были в платках из набивного ситца, домотканных светлых сарафанах и лаптях.
– Как вы обнаружили тело? – резко спросил Иванов, шагнув им навстречу. – Говорите!
Девушки замерли на месте и прижались друг к дружке. Хитрово-Квашнин недовольно покачал головой.
– Панкрат Фомич! Девицы робки, пугливы, а вы с ними, словно с рекрутами. Отойдите в сторонку!.. Ну и, как звать-величать вас, красавицы?
– Марфа я, – представилась темноволосая.
– Стефанида, – потупила глаза ее русоволосая подруга.
– В каком же часу вы пошли по грибы?
– Раненько, – произнесла менее застенчивая Марфа, – А в каком часу, не ведаем. Долго ходили по роще от одной полянки к другой, от пенечка к пенечку. Набрали разных грибков: подберезовиков, черноголовиков, подосиновиков, маховичков. Видим, лукошки уж полные почти, ну, и решили: дойдем до межи – и назад. Подобрались к ней, и тут такое увидели, что не приведи Господь! Человек лежит на траве весь в крови! Страсть, как боязно, но подступаем ближе и видим, что это француз местный, Иван Иваныч Серов. Развернулись со Стешей, и бежать со всех ног к барину!