– Это не я, – весело говорит хозяин такой необычной птицы, – мой папа так назвал.
– А почему? – не унимается Настя.
– Посмотри на птицу! Вроде красивая, а хочется назвать пигалицей. Важная такая, ходит как! А от этого только смешно. Вот и Сибич поэтому, – рассуждает Петя, – всё наоборот.
– А как ты его поймал? – интересуется Алёша.
– Подобрал на лугу в сентябре. Его сородичи уже улетели на юг. Он один жил. У него крыло было раненое. Я летом видел, как часто ястреб налетал на чибисов. Наверное, Сибич в бою пострадал. Чибисы храбрые. Сначала один, который обнаруживает врага, бросается на ястреба. А потом все вместе. Вороны всегда помогают чибисам отбиться от ястреба. Я часто наблюдал это. Под ольхой спрячусь… У чибисов много врагов: собаки, кошки, сороки. И поэтому, когда человек подойдёт близко к его гнезду, он кричит: «Чьии-вы, чьи-ви?». Хочет узнать: свои или чужие? Чего ожидать?
Сибич, будто догадываясь, что его хвалят, важно так переступил полусогнутыми красноватыми ножками. Потом прошёлся из угла в угол в клетке. С ленцой плеснул чёрными, неожиданно большими крыльями.
– Видите? – обрадованно сказал Петя. – Крыло работает, зажило. Он по комнате уже летал немного.
– А кормишь чем? – допытывается Алёша.
– Он любит жучков всяких, личинки. Но теперь зима. Я навозных и дождевых червей запас. В погребе держу в большом тазике с землёй.
– А можно, я чего-нибудь вкусненького ему буду приносить, – загорелась Настя, – например, семечки? Или сушеную рябину, у нас есть.
– У нас тоже всё это есть, – сказал Петя. Подумав, добавил: – Если хочется, приноси.
– Как хорошо! – обрадовалась Настя. – Мы с Алёшкой будем приходить, ладно?
– Ладно, – согласился Петя.
Свиристели
Мы с Алёшкой заметили Дениса, когда поднялись от реки и направились домой вдоль огородов.
– Он, кажется, с воздушкой, – сказал мой спутник, – ворон пугает. Они хитрые. Не подпустят близко.
Когда мы подошли к Денису, он стоял неподвижно около рябины. Той самой, около которой недавно мы любовались с Алёшкой необыкновенными птицами – свиристелями. Этих серо-дымчатых доверчивых красавиц с бурыми хохолками мы с ним обнаружили два дня назад.
Они дружной стайкой два раза прилетали к рябине. И каждый раз после шумной кормёжки рассаживались на ветвях, уже медлительные и спокойные. У птиц начинались спевки. Как у девчат в хоре или у ворот на лавочке. Нам с Алёшкой казались забавными в морозный солнечный денёк их «три-ли-ли-ли», «три-ли-ли-ли».
Сейчас певучих хохлаток на рябине не было. А Денис молча смотрел на неживую, величиной со скворца, птицу, которая лежала возле его ног. Птица и мёртвая была красивой. Малиновые пёрышки на крыльях её словно горели в снегу.
– Хотел попробовать, возьмёт воздушка или нет, – не поднимая головы, сказал Денис.
Он сам не ожидал того, что случилось.
– Ружьё есть, ума не надо, – Алёшка остановился около него, – обалдел, да? Это же безобидная свиристель!
– Ладно тебе, – вскинулся нервно Денис, – сам, умник, говорил, что ружьё не возьмёт, слабое. Завидуешь! У тебя такого нет.
– Я говорил, когда ты хотел стрелять в ворону, а тут – свиристель. Большая разница.
– Какая разница? – возбуждённо произнёс Денис. – Я даже не знал, как она называется. Такая красивая!
– К вороне подкрадываться надо. И всё равно не получится. А эти доверчивые совсем…
– Верно, – возбуждённо согласился Денис, – сели прямо перед моим носом. Не знаю сам, как на курок нажал. Сначала только прицелиться хотел…
Я смотрел на Дениса и мне вспомнилось, как всего два дня назад Денис приходил к Чураевым с подарком деда. Воздушное ружьё всем понравилось. Все, кроме Насти, из него по очереди стреляли. То в спичечный коробок, то в бумажную мишень, которую принёс Денис. В тот день и договорились, что в птиц стрелять нельзя. Денис согласился с нами. Но потом несколько раз пытался подобраться к стайке ворон.
А вот сегодня…
Я поднял птицу.
– Что теперь с ней делать? – досадуя и переживая за Дениса, спросил я.
– Не знаю, – чуть слышно ответил стрелок. – Может, деду отнести, чучело сделает. Не пропадать же просто так?..
Я провёл пальцем по оперенью на груди птицы. Ранка от выстрела была еле заметна.
– На, – протянул свиристель Денису.
Он неловко, едва не уронив в снег, взял птицу. Мы с Алёшкой молча повернулись и направились домой.
– Алёшка! – прозвучал за спиной неуверенный голос Дениса.
Мы остановились.
– Чего тебе? – спросил коротко, по-взрослому мой спутник.
– Не говори Насте о том, что я наделал.
– Ладно, – буркнул Алёша.
Я вспомнил, что мы собирались показать свиристелей Насте. Прилетят ли теперь?