— Все… все в порядке, — сказала она, хотя говорила слегка задыхаясь, а голос был слаб. — Это была не я. — Даже когда она произнесла эти слова, она была почти уверена, что он ей не поверил. Что-то в том, как он говорил, подсказывало, что он услышал именно то, что она надеялась будет не услышанным.
— Ты уверена, что мне не стоит зайти? — Голос Стэтсана был полон беспокойства, и Поппи понимала, что он искренне волнуется о ее безопасности. Его беспокойство словно согрело ее сердце. Она никогда не слышала, чтобы кто-нибудь был таким искренним.
— Стэтсан, я голая, — как бы невзначай произнесла она. С одной стороны она надеялась, что это остановит его от того, чтобы зайти и увидеть ее пылающее лицо, а с другой — что он ворвется внутрь и сделает именно то, о чем она сейчас фантазировала.
— Я могу закрыть глаза, — предложил Стэтсан из-за двери, на что Поппи закатила глаза.
— И как помогут тебе закрытые глаза, если ты зайдешь, чтобы проверить как я? — Она повысила голос, боясь, что он может ее не услышать потому, что она с трудом слышала его.
— Верно подмечено, — вздохнул Стэтсан. — Что ж, в следующий раз, когда я услышу что-то тревожащее, не буду спрашивать. Просто войду.
— Хорошо, — ответила Поппи, желая что-то сделать, чтобы проверить, насколько правдивы его слова. Она не была уверена, что сможет контролировать себя, если окажется перед ним нагишом. Было и так достаточно сложно, когда их разделяла дверь. Она не могла выкинуть его из головы, особенно из своих грязных фантазий. Фантазий, которые пробуждались, когда он оказывался рядом.
— Я буду дальше по коридору, — успокоил ее Стэтсан. — Если тебе что-нибудь понадобится, просто крикни, я тебя услышу.
Поппи не была уверена, что он ее услышит с другого конца коридора, раз дом был таким большим, но она ему поверила. Каждое его слово было произнесено с особым весом. Он всегда был таким серьезным, и это казалось освежающей сменой после саркастичных и напыщенных шуток от мужчин, с которыми она привыкла встречаться.
«Что, черт побери, ты делаешь со мной, Стэтсан Харди?» — сама себя спросила Поппи, снова погружаясь в воду и откидывая голову на бортик ванной. Она издала легкий вздох, позволяя воде смыть с себя весь негатив прошедшего дня. Поймала себя на мысли, что думает о сером волке, который появился в заповеднике. Пожалела, что не смогла разделить этот момент со Стэтсаном. Она никогда не испытывала потребности делиться с кем-то испытанным в своей жизни, ни с кем не хотела разделить свое время раньше, до встречи со Стэтсаном. Он был другим, и это заставляло хотеть делать то, что она раньше никогда не хотела. И правда заключалась в том, что это ее пугало.
Она думала об этом в тот момент, когда выбралась из ванным и ополоснулась в душевой кабинке, которая стояла в другом конце этой блестящей мозаичной комнате. Теплая вода прекрасно массажировало ее кожу и согревало все тело.
«Не привыкай к этой роскоши,» — сказала она сама себе, убирая насадку для душа на место, после чего обернулась в пушистое мягкое полотенце, которое закрывало ее грудь и доходило до середины бедра.
Глава девятая
Стэтсан все еще слышал, как с губ Поппи срывается его имя, пока шел в сторону своего кабинета. И что-то в том, как она его произнесла, заставило все его тело напрячься и задрожать от желания.
Его животные инстинкты толкали его ворваться в ванную и взять ее прямо там. Он прекрасно знал, что, если поддастся этим инстинктам, после об этом пожалеет.
«Это была плохая идея,» — подумал он, вспоминая, что пригласил Поппи не просто в свой дом, а в их с братьями тайное место. Он рискнул всем, что любил, привезя ее сюда, но в тот момент он хотел ее защитить, и это место подходило для этого лучше всего. Он чувствовал, что поступает правильно, а его чутье никогда не подводило. Он чувствовал, что может верить Поппи, но его мозг все еще сопротивлялся этой мысли.
Даже сев за стол, он продолжал задавать вопрос, о чем думала Поппи, когда произносила его имя подобным образом. Ее голос не казался испуганным или вопросительным. Не было похоже, что она звала кого-то, кто далеко находится. Наоборот, словно она звала того, кто был близко, настолько близко, что мог касаться ее. Эта мысль и мысль о том, чтобы сделать что-то подобное с Поппи заставило Стэтсана тихо зарычать.
— О чем ты думаешь?
Голос Поппи заставил его подпрыгнуть на месте. Он поднял голову и увидел, что она стоит в дверном проеме в одном лишь пушистом белом полотенце. Ее длинные волосы были перекинуты через одно плечо и спускались каскадом мокрых кудряшек, а ноги блестели из-за капелек воды. Она выглядела, как нимфа, вся такая сияющая, а глаза сияли любопытством.