В доме Шварца Маркузов увидал страшную картину. Юстус, его жена Мина, двое детей плавали в крови, испуская последнее дыхание. В колыбели надрывчато кричал грудной ребенок…
Потрясенный Маркузов вскоре почувствовал, что вместе с обильно льющейся кровью он быстро теряет силы, и поспешил к ближайшему дому, где разбудил своим стуком Коваля.
Неизвестный убийца, по описанию Маркузова, нисколько не походил на Коваля, был невысокого роста, держал голову вниз, по-бычьи, и был блондин…
Все это было изложено перед народным собранием. Арестованного Коваля тут же постановили освободить.
Многие выражали ему сожаление о случившемся и общественное мнение значительно изменилось в его пользу.
Глава XX
Кто убийца
Если бы Бессонову и Уальду кто-нибудь сказал при основании колонии, что случится с нею в будущем, они сочли бы говорящего за сумасшедшего или за врага свободной жизни человека, за врага социализма.
Основателей колонии, людей, преданных всецело идее, людей высококультурных и гуманных, особенно поражало, даже обижало, что преступления, совершенные колонистами, помимо своей жестокости, бесцельны, прямо глупы.
Кажется, все было дано людям. Живи и наслаждайся жизнью! А они проявляют зверские инстинкты, убивают друг друга.
Точно эпидемия преступлений охватила «Полярную империю».
В лесу, около карантина, в местности, наименее посещаемой колонистами, был найден уже начавший разлагаться труп мулата, отличавшегося отталкивающим безобразием. Его приняли в колонию по желанию Эвелины, у которой он ранее служил садовником. Мулат всегда был ровным, добрым человеком, а под влиянием Бессонова проникся мыслью о проведении идей коммунизма среди негров. Он мечтал создать в «Полярной империи» специальную колонию негров и доказать, что они вполне способны к культуре.
Налицо было опять убийство. Об этом свидетельствовала страшная рана на горле.
Все эти ужасные события глубоко потрясли Эвелину. Она так искренне поверила в возможность осуществить «страну счастья». Мечта о ней спасла миллиардершу от разочарования в жизни, от мысли о самоубийстве. А теперь! Девушке казалось, что огромное, страшное чудовище пришло сюда, под стеклянные своды и, как спрут, раскинуло отвратительные слизистые лапы и отравляет людей своим прикосновением…
Едва удавалось Бессонову и Уальду успокаивать Эвелину в минуты припадков отчаяния, когда она, в судорожных рыданиях, билась на полу в своей комнате и кричала:
— Смерть! Одна смерть дает счастье!..
После взрывов наступило успокоение. Мертвых похоронили, раненые были сданы на руки Делабранша и других искусных врачей.
Колонисты старались забыться в работе.
Страшный призрак смерти пронесся и исчез, гнев и злоба людей насытились.
И при возникновении ссор колонисты вдруг замолкали и, словно что-то вспомнив, спешили разойтись.
Но Коваля мучила мысль: кто убил?
Казалось вероятным, что убийца Шварцев виновен в смерти и мулата. Не сумасшедший ли, искусно скрывающий свою тайную страсть к убийству?
И Коваль вглядывался в лица, изучал их, следил за выражением глаз, ожидая встретить в них вспышки огня безумия.
То, что подумали на него, чуть не убили из-за подозрения, ничем не доказанного, как бы обязывало найти, именно ему, настоящего преступника.
Часто бродил Коваль по колонии, обдумывая и размышляя.
Однажды он услышал жалобный женский плач в одном домике, стоявшем в глубине пальмовой рощи, вдали от поселка «семейных». Там жило семейство ирландцев. Они с самого приезда держались в стороне и не сходились с другими. Патрик-отец умер после свалки рабочих механической мастерской. А потом, в разгар нараставших событий, никто не интересовался ирландцами и не обратил внимания, что Патрик-сын и его сестра перестали являться на работы и на собрания.
Коваль вошел в домик.
Хорошенькая Эльза сидела в первой комнате, опершись локтями о колени. Руки ее крепко охватили голову и она качалась всем телом в ритм причитаний, которыми выражала свое горе.
— Что с тобой?
Эльза вздрогнула от грубого мужского голоса и подняла заплаканное лицо. В глазах ее загорелся испуг. Они напоминали глаза робкого животного, газели, ожидающей удара и трепещущей заранее от страха перед болью.
— Что с тобой? — повторил Коваль. — Где брат?
— Ушел! — едва ответила Эльза. — Я не знаю, где он. Вот уже неделя, как его нет.