— «Дракон»! — вскричал он в ужасе.
Но в то же время большой брезент упал на головы пяти спасшимся от кораблекрушения. А когда Невеселый хотел высвободиться, он почувствовал, что его крепко держат чьи-то руки.
Вот затыкают ему рот тряпкой, завязывают глаза, вяжут руки и ноги, куда-то несут…
X
Лицом к лицу
— Здравствуйте, почтеннейший Кондратий Васильевич! Не ожидал встретиться с вами, хотя всегда вспоминал о вас с благодарностью. Все думал, что-то поделывает теперь Кондратий Васильевич? Да недосуг было справиться о вашем драгоценном здоровье. А вы вот, оказывается, что затеяли. Тоже осуществили мечту? Очень жалею, что ваше подводное судно погибло. Но все хорошо, что хорошо кончается. Фриц, мой любимец, тоже спасся, выплыл на поверхность, и я его подобрал. Иначе, если бы погиб Фриц…
Притворно-любезное лицо Оскара Дайбна на мгновение омрачилось, глаза зловеще блеснули. Невеселый сидел, опустив голову, не смотря на собеседника, и упорно молчал.
— Помните, почтеннейший, однажды мы сидели в маленьком петербургском ресторане… Однако, и я хорош: не угощу вас завтраком!
Дайбн позвонил и распорядился.
— Итак, мы сидели в ресторане, и вы рисовали передо мною картину будущего, когда ваше великое изобретение осуществится и вы сделаетесь владыкой воздуха. Границы государств уничтожатся. Будет основана великая всемирная республика. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Потом, конечно, водворение социализма. Кондратий Невеселый, в качестве доброго гения, облагодетельствует все человечество. Повсюду воцарятся покой и мир. Равноправие женщин. Все будут ходить в одинаковых одеждах, есть одинаковую пишу, пользоваться одинаковыми удобствами жизни. И всего два часа обязательного труда в день. Мастерские заводов будут расписаны лучшими художниками. Труд обратится в удовольствие… Ха, ха, ха! Да ведь в этом вашем раю со скуки помрешь, милейший! Признаюсь вам откровенно, я испугался ваших планов. А вдруг, в самом деле, водворится повсюду этот… общеполезный бульон. Я же всегда понимал жизнь, как борьбу. Одних с другими. Одного со всеми. Жизнь есть борьба. Борьба есть жизнь. Вы же хотите развести мертвечину, нестерпимую скуку, обратить всю землю в добродетельный монастырь…
Оскар Дайбн закурил новую сигару и пристально посмотрел на Невеселого. Тот сидел так же понуро, сгорбившись, длинные волосы опустились на лоб и почти закрывали лицо.
— Вот я, почтеннейший, и решил отнять у вас это изобретение и воспользоваться им для других целей. Я не верю в ваш земной рай, в ваше равноправие. Человек — раб, требующий плети. Еще более в ней нуждается женщина. Дайте человеку все, он обратится в самодовольного, тучного скота и будет жиреть. Ваш социализм — торжество мещанства. Я тоже хочу перевернуть весь мир, но иначе, чем вы. Я хочу быть не слугою этого бараньего стада, а господином. Я хочу, чтобы все повиновались только мне, и все будут повиноваться. Моя воля и ничья другая. Я освобожу людей от предрассудков. Я тоже водворю равенство перед моею личною волей. И горе ослушникам! Позвольте, я вам прочту мой ультиматум европейским державам.
Подчеркивая отдельные выражения, сам восхищаясь своим посланием, повергшим в ужас всю Европу, Дайбн прочел ультиматум.
— Они страшно перепугались и просят — представьте себе, просят меня, воздушного пирата! — дать им отсрочку еще на два месяца. Так и напечатали в газетах и притом в самых почтительных выражениях: «Не имея возможности, за краткостью времени, осуществить…» Что осуществить? Мою волю, мой каприз! Ха, ха, ха! Такая покорность меня искренне тронула, и я тоже напечатал во всех газетах: «Довольный послушанием европейских держав, милостиво даю им сверх назначенного срока два месяца для осуществления моих повелений». Я отлично знаю, что они хотят только протянуть время и готовятся к борьбе. Изобретают особые пушки. Строят огромные аэропланы, дирижабли. Они надеются подавить меня числом нападающих машин. Понимаете? Поднимется сразу сотня аэропланов и шаров. Все будут осыпать меня бомбами, внизу будут тоже стрелять. Пусть я истреблю почти всех, но есть шанс, что несколько разрывных снарядов достигнут цели. Расчет, как видите, довольно верный. Но и здесь помог ваш гений, добрейший Кондратий Васильевич. Мой милый, ученый Фриц проштудировал ваши записки и обратил особое внимание на ваше учение о вибрации электроматерии. На «Драконе» сейчас идет работа по установке новых аппаратов. По моему желанию, воздушное судно может быть всегда окружено вибрирующей оболочкой, невидимой и непроницаемой. Как видите…