— Страшнее зверя вы не нашли? — спросил он с порога.
Андрей взахлеб принялся рассказывать о Борькиных достоинствах.
— Надо же, какой выдающийся кот. Почему же от него избавились?
Удар был не в бровь, а в глаз. Борька, высунув розовый язычок, торопливо приводил себя в порядок. Андрей обиженно заморгал, и мне пришлось помочь ему.
— У кота печальная история. Его хозяева сменили город. Борьку подарили Нине Ивановне Звонковской, а…
— А Звонковская подарила его вам, то есть нам.
— Дело в том, что Дашка его встретила по-собачьи и не дала житья.
— Почему же Дашка встретила его по-собачьи?
— Потому что Дашка — это пудель Нины Ивановны.
— Дела-а, — папа присел на диван и брезгливо поднял кота за передние лапы. — А вы уверены, что он — кот?
— Но он же Борька, — удивился сын.
— Да нет. Он что-то другое, — хмыкнул папа. — Купили кота в мешке. Как же вы его купали и не заметили, что Борька — кошка?
— Кот, кошка — какая разница, — не растерялась я. Лучше идти в наступление, чем оправдываться. — Главное в другом: завтра Генка Скворцов от зависти будет заикаться. Такая кошка стоит любой писклявой болонки. Так считает Андрей.
— На самом деле?
— Конечно, пап! Такого кота… ну кошки, то есть, ни у кого нет. Вот увидишь, они еще все прибегут на Борьку смотреть!
— Да тут смотреть-то не на что.
— Мы его откормим, пап. Его просто Дашка замучила.
— Как же вы звать ее будете?
— Мы что-нибудь с мамой придумаем.
— Ну ладно, коли так, — папе больше сказать было нечего. Уважением к Борьке в отличие от меня он не проникся, но перспектива жить с кошкой да еще без ящика с песком устраивала его больше, чем другая — держать в доме собаку, когда и самим нам было тесно. Кошка получила негласную прописку в квартире.
Прошла неделя. Борька повеселела. Оказалась она очень пушистой, рука так и тянулась погладить по длинной дымчато-серой шубе. Ножки, белые до колен — в гольфах, — мягко переступали по полу с чисто женской грацией. «Как же сразу не заметила, что привезла не кота, а кошку?» — не раз корила я себя, следя за ее изящной поступью. Белое с ноготок пятнышко на шее еще больше подчеркивало ее женскую природу: коту такое украшение было бы не к лицу.
Дашка начисто лишила кошку голоса. Она не мяукала и не мурлыкала. Возможно, ей самой и казалось, что она мурлычет, но мы ни разу не слышали ничего подобного. Ела Борька мало, тоже по-женски: как бы не потерять стройность.
Когда Андрей готовил уроки, Борька неизменно сидела на подоконнике и не сводила глаз с пальцев, которые медленно водили ручкой по тетради. Но стоило Андрею взяться за баян, как кошка начинала нервничать и вопросительно-тревожно заглядывать в глаза. Мы ничего не понимали и в конце концов решили, что у нее музыкальный слух и на баяне следует играть куда лучше, чем у нас пока получалось. Андрей возражал, но кошка была требовательной. Я и папа всячески поддерживали Борьку, и сын снова и снова старательно нащупывал клавиши.
Недоволен был Андрей еще одним обстоятельством. Борька спала на коврике у мой кровати. Причем либо голова, либо лапки всегда покоились на стареньких домашних шлепанцах. Наверное, так она сторожила свою хозяйку: ну куда я уйду без тапок?
— Это предательство, — возмущался Андрей. — Ты же мне ее принесла. Почему же она спит около тебя? Почему? Собака так никогда бы не поступила.
— Если она глупая. А умная собака тоже спала бы ближе ко мне.
— Это почему же?
— А разве ты спас Борьку от Дашки? Разве ты ее вез через весь город, в мороз, пряча у себя за пазухой? Спасибо ведь она не умеет говорить. Как же она еще меня отблагодарит? Вот и спит ближе к своей спасительнице. Было бы предательством, если бы она поступила иначе. Ты не находишь?
— А я хочу, чтобы она спала возле меня.
— Заслужи.
— А как?
— Подумай. Будь сам предан. Считай, что она лучше всех кошек в мире. Она почувствует.
Как бы он ни сердился на Борьку, но, когда позвонила Звонковская, не на шутку испугался: вдруг заберет назад?
— Как там мой кот, оклемался? — спросила Нина Ивановна вместо приветствия.
— Для начала, Нина Ивановна, давайте выясним, кого вы мне подсунули?
— Как это кого? Что значит подсунули? Да у меня за этого кота полподъезда воевало! А вы говорите…
— Что же вы в подъезде никому не предложили?
— А я им не доверяю, — отчеканила трубка.
— Могли себе оставить.
— А я не люблю кошек. Они не умеют быть друзьями. Котов вообще не выношу. Я мужененавистница.