— Эй, хотите посмотреть?
— Что посмотреть?
— Это.
Он сунул руку в другой карман пиджака и вытащил прямоугольный чёрный предмет, по форме и размеру похожий на маленький флакон, но, очевидно, металлический. Латунный колпачок тускло мерцал при свете лампы. Когда я понял, что это, у меня кровь застыла в жилах.
— Красиво, не правда ли? Брат Ступанич дал каждому по две. Так это работает: берёшь её и сильно бьёшь колпачок, вот так... — он поднял руку над столом...
— Нет! — крикнул я и поймал его за запястье на лету, вспотев от ужаса, — нет, господи, не здесь! Будь разумен и положи это обратно в карман, пока не понадобится. Тут могут быть полицейские в штатском...
— В любом случае, — проворчал он, пряча гранату в карман, — на бросок остается всего восемь секунд, а майор говорит, что она убивает всех в радиусе десяти метров.
— Да-да, уверен, что майор прав. Но не здесь же, бога ради!
Мне пришло в голову, что юные фанатики не только весьма вероятно разнесут всех в клочья, но возможно, нас схватит полиция. И в этом случае я мог столкнуться с определенными трудностями, объясняя, как вышло, что меня, офицера австрийского флота, арестовали в сербской столице, в штатском и в компании вооруженного отряда террористов. В мыслях уже крутились туманные, но оттого не менее зловещие образы крепостной стены на рассвете, повязки на глазах и шеренги нацеленных винтовок. Тем временем Драганич вернулся, компенсировав владельцу нанесенные выстрелом повреждения.
— Что ж, друзья мои, — сказал он, — этим двум молодым людям следует лечь спать пораньше. Завтрашний день будет долгим, и я не хочу, чтобы вы всю ночь напивались и бахвалились перед однокурсниками. Но Ступанич и Прохазка пойдут со мной. Нам предстоит присутствовать на церемонии принятия присяги.
Мы распрощались и покинули кафе, отправившись через лабиринт переулков. Местом нашего назначения оказался дом как раз под стенами крепости. После пантомимы паролей и осмотра через глазок нас наконец впустили в маленькую комнату с плотно закрытыми ставнями, освещенную единственной керосиновой лампой. Там нас дожидались три юнца одного возраста с Дусичем и Карджежевым. Их возглавлял тощий, угловатый и лысый мужчина лет сорока с небольшим, в стальном пенсне и с мрачным выражением лица.
— Ты опоздал, Драганич, — буркнул он. — Где тебя носило?
К моему удивлению Драганич ответил самым смиренным извиняющимся тоном, словно школьник директору.
— Простите, командор, но у меня были дела в «Под златна грана».
— Ага, могу себе представить, что за дела, небось надираться и хвастаться перед собутыльниками. Твой язык доведет нас до беды. И вообще, давай продолжим с присягой, у меня есть дела и поважнее, чем торчать тут и ждать твоего появления.
Он зажег две свечи на столике в дальнем углу комнаты и погасил керосиновую лампу. Когда огонек свечи отразился в глазах трех взволнованных молодых людей, комната наполнилась суетой предвкушения. Между свечами стоял некий предмет, накрытый тканью. Командор занял место за столом, а молодые люди один за другим выступили вперед и присягнули ему в верности. Клятвы были длинными и состояли из совершенно чудовищных выражений: они обязались всю жизнь служить обществу, беспрекословно подчиняться офицерам, быть готовыми умереть под пытками, но не выдать секретов, и подвергаться самым жесточайшим наказаниям за малейшее отступление от этих правил.
Затем командор витиеватым жестом откинул ткань. Под ней оказались человеческий череп, бомба, пистолет, кинжал и распятие. Я ущипнул себя, дабы убедиться, что не сплю, настолько всё это выглядело нелепым и театральным, словно я случайно забрел на второй акт оперетты о сицилийских угольщиках и из-за кулис в любую минуту может войти субретка, заливаясь песней о несчастной судьбе пастушки. Однако претенденты, похоже, воспринимали всё достаточно серьезно: все по очереди подняли правую руку над реквизитом и воскликнули:
— Клянусь солнцем, что меня согревает, землей, что дает пищу, кровью моих предков и собственными честью и кровью.
Потом командор поздравил их с тем, что они стали членами патриотического общества «Звяз о смрт» - «Единство или смерть» на испытательном сроке. Лишь позже я узнал, что эта организация больше известна в истории под названием «Црна рука», то есть «Черная рука» [38].
Проснулись мы рано утром и поднялись с полных клопов постелей в дешёвой меблированной комнате, чтобы отправиться на пароходную пристань на реке Сава. Пунктом нашего назначения, как я узнал, был город Шабац, где мы собирались сесть на поезд и доехать через долину реки Дрины до Лозницы. Что ж, мне это подходило: Лозница находилась на сербской стороне границы с Австро-Венгерской империей, точнее, с недавно аннексированными областями Боснии и Герцеговины. А это означало, что в какой бы заговор ни были вовлечены неумелые террористы, его мишенью наверняка является монархия. Не то чтобы в этом было что-то необычное: Боснию и Герцеговину аннексировали только в 1908 году — последний жалкий триумф габсбургской дипломатии — и с тех пор едва ли выдавался год, в котором новые и не расположенные к нему подданные императора Франц-а-Иосифа (почти все они — этнические сербы) не выстрелили бы в упор в военного губернатора или не бросили бы бомбу в какого-нибудь прибывшего с визитом сановника.
38
«Чёрная рука» (серб. Црна рука, другое название «Единство или смерть», серб. Уједињење или смрт) — южнославянская тайная националистическая организация, имевшая своей целью объединение различных южнославянских народов в одно государство.