В конце концов, это уже почти Черногория, где в лесах водятся волки и медведи, к тому же все знают, что винтовка — это часть черногорского национального костюма. В этом отдаленном, диком и малонаселенном уголке мы не ожидали наткнуться на какие-то препоны при пересечении границы. И потому для нас оказалось настоящим шоком, когда мы спустились по лесу к мосту и увидели, что он перегорожен красно-белым шлагбаумом, и этот шлагбаум охраняет австрийский солдат, вооруженный винтовкой со штыком, в мешковатой пехотной форме и дрожащий от утреннего холода. Он украдкой курил, прикрывая сигарету руками, и даже издали было ясно, насколько он изнывает от скуки, став аж серым, под цвет формы.
— Проклятье, — сквозь зубы выругался Драганич. — На переправе поставили караульного.
— Почему? Думаешь, что-нибудь прознали о нас?
— Нет, похоже, ищут контрабандистов. Тут их полно, особенно с тех пор, как в Австрии увеличили акцизы на табак.
— И что будем делать? Перейдем вброд выше по течению?
— Я бы не стал: там глубже, чем может показаться на первый взгляд, а течение очень быстрое. Нет, думаю, просто уделю нашему австрийскому другу на той стороне немного внимания... — он мрачно усмехнулся в бороду, вытащил нож и проверил большим пальцем лезвие.
— Бога ради, Драганич! Ты же не собираешься...
— А почему бы и нет? Через месяц мы будем воевать с Австрией. Так что если кого-то убьют чуть раньше, какое это имеет значение? Их это лишь заставит усилить бдительность, а мне полезно время от времени потренироваться и перерезать кому-нибудь глотку. Я уже полгода никого не убивал! К тому же, та словенская сволочь заслуживает смерти за то, что позабыла о воинской дисциплине. Был бы он одним из моих людей, я б давно его прирезал... Эй, а это еще что?
Я посмотрел туда. Солдат у моста быстро выбросил сигарету и встал по стойке смирно. По дороге, ведущей к реке, шел офицер. Солдат отдал честь, и они некоторое время разговаривали. Мы слышали голоса, но находились слишком далеко, чтобы я мог разобрать слова.
— Что ж, — сказал Драганич, снимая с плеча винтовку, — двое — значит двое. Гляди в оба, уверен, ты в жизни не видел подобной меткости. Посмотри в бинокль, если угодно. Я просто дождусь, пока они встанут на одной линии, и уложу обоих. Второй будет мертв еще до того, как рухнет первый. На что спорим?
Я отчаянно всмотрелся через бинокль, меня замутило, а Драганич лег на землю и приложил приклад к плечу, потом взвел курок. Медленно, чтобы не шуметь. Офицер стоял к нам спиной. Затем он повернулся, и меня чуть не вывернуло. Это был мой брат Антон.
Глава девятая
Майор Драганич склонился к стволу винтовки. Внизу у моста мой брат с солдатом смеялись, не зная, что смерть уже распростерла над ними крылья. Нужно было действовать быстро. С внезапным криком я вскочил и отбил винтовку в сторону, как раз когда Драганич собрался выстрелить. Испуганные Антон с солдатом повернулись. Пока они ныряли в подлесок, мой брат вытащил пистолет, а солдат сдернул с плеча винтовку. Больше я их не видел, потому что теперь пытался спасти свою шкуру, симулируя эпилептический припадок, со стоном катаясь по земле и дёргаясь так можно реалистичней. Драганич пнул меня, схватил за воротник и потащил вглубь леса. Когда мы оказались в безопасности, он прислонил меня к дереву и влепил несколько звонких пощёчин.
— Ради всего святого, кретин! Зачем ты это сделал? Теперь за нами погонится вся австрийская армия!
— Ааа... эээ... Где это я? Что произошло? Всё потемнело...
Некоторое время мы лежали, ожидая погони, но потом поняли, что Антон с солдатом приняли мудрое решение не разбираться с невидимым снайпером самостоятельно, а пошли за помощью. Это означало, что теперь мы могли беспрепятственно пересечь реку по мосту. Как только мы оказались в безопасности на черногорской стороне, я постарался как можно убедительнее объясниться.
— Прости... я нездоров. Всё эти приступы: иногда случаются в моменты сильного нервного напряжения.
Драганич уставился на меня с подозрением.
— Это последний раз, когда я беру тебя с собой на боевую операцию. Будь ты четником, я бы уже тебя пристрелил. Больные не должны играть в солдат.
Если на австрийской стороне формальности с паспортами и таможней проводились поверхностно, то на черногорской вообще не существовали. Королевство Черногория было плодом дипломатической фантазии, а не полноценным государством. Власть короля Николы едва распространялась за стенами его дворца в Цетине, расположенного далеко на юге, в то время как в остальном королевстве люди занимались своим любимым времяпрепровождением — бандитизмом и кровной местью, не встречая препятствий со стороны центральной власти. В Боснии нашим неприятелем были представители закона, но теперь главным врагом станет беззаконие.