Сесил С. Форестер. Под стягом победным
| C. S. Forester. | Сесил Скотт Форестер. |
| Flying Colours. | Под стягом победным. |
| CHAPTER ONE. | I. |
| Captain Hornblower was walking up and down along the sector of the ramparts of Rosas, delimited by two sentries with loaded muskets, which the commandant had granted him for exercise. | Капитан Горацио Хорнблауэр расхаживал взад-вперед по крепостному валу Росаса, как разрешил ему комендант: от одного часового с заряженными ружьем до другого. |
| Overhead shone the bright autumn sun of the Mediterranean, hanging in a blue Mediterranean sky and shining on the Mediterranean blue of Rosas Bay -the blue water fringed with white where the little waves broke against the shore of golden sand and grey-green cliff. | В синем южном небе над головой висело южное солнце, по-осеннему ярко вспыхивая на южной синеве залива Росас. Синеву окаймляли полоски белой пены - это ленивые волны разбивались о золотистый прибрежный песок и серо-зеленые обрывы. |
| Black against the sun above his head there flapped the tricolour flag of France, proclaiming to the world that Rosas was in the hands of the French, that Captain Hornblower was a prisoner. | Черный в свете солнца, хлопал на ветру французский триколор, возвещая миру, что Росас - в руках французов, а Хорнблауэр -военнопленный. |
| Not half a mile from where he walked lay the dismasted wreck of his ship the Sutherland, beached to prevent her from sinking, and in line beyond her there swung at their anchors the four ships of the line which had fought her. | Меньше чем в полумиле покоился остов его бывшего корабля - "Сатерленд" выбросили на мель, иначе бы он затонул - а на одной линии с ним покачивались четыре его недавних противника. |
| Hornblower, narrowing his eyes and with a twinge of regret for his lost telescope could see even at that distance that they were not ready for sea again, nor were likely to be. | Хорнблауэр щурился на них, сожалея об утрате подзорной трубы. Даже и так он видел, что корабли не готовы выйти в море и вряд ли будут готовы. |
| Even the two-decker which had emerged from the fight with all her masts intact still had her pumps at work every two hours to keep her afloat, and the other three had not yet succeeded in setting up masts to replace the ones lost in the battle. | Двух-палубник, который не потерял в бою ни мачты, и тот еле-еле держался на плаву - помпы на нем работали каждые два часа. На трех других не установили еще ни одной мачты взамен сбитых. |
| The French were a lubberly lot of no-seamen, as might be expected after seventeen years of defeat at sea and six of continuous blockade. | Французы ведут себя, как ленивые салаги, что не удивительно - семнадцать лет их бьют на море, шесть лет держат в жесткой блокаде. |
| They had been all honey to him, in their French fashion praising him for his 'glorious defence' after his 'bold initiative' in dashing in with his ship to interpose between their four and their refuge at Rosas. | Они на французский манер расшаркивались перед ним, превозносили его "героическую оборону" после "мужественного решения" броситься между Росасом и спешившими укрыться там четырьмя линейными кораблями. |
| They had expressed the liveliest pleasure at discovering that he had miraculously emerged unhurt from a battle which had left two-thirds of his men killed and wounded. | Они выражали живейшую радость, что он вышел целым из сражения, в котором потерял убитыми и ранеными две трети команды. |
| But they had plundered in the fashion which had made the armed forces of the Empire hated throughout Europe. | Но они набросились на добычу с алчностью, снискавшей Имперской армии ненависть всей Европы. |
| They had searched the pockets even of the wounded who had cumbered the Sutherland's decks in moaning heaps. | Они обшарили карманы даже у раненых, когда, стонущих, грудами увозили их с "Сатерленда". |
| Their admiral, on his first encounter with Hornblower, had expressed surprise that the latter was not wearing the sword which the admiral had sent back to him in recognition of his gallantry, and on Hornblower's denial that he had ever seen the weapon again after giving it up had instituted a search which discovered the sword cast aside somewhere in his flagship, the glorious inscription still engraved upon the blade, but with the gold stripped from hilt and guard and scabbard. | При встрече с Хорнблауэром их адмирал удивился, не видя шпаги, которую отослал своему пленнику в знак восхищения его отвагой; когда Хорнблауэр ответил, что никакой шпаги не получал, адмирал велел разобраться. Шпага отыскалась на французском флагмане, выброшенная за ненадобностью: гордая надпись, как и прежде, украшала лезвие, но золото с рукояти, эфеса и ножен исчезло. |
| And the admiral had merely laughed at that and had not dreamed of instituting a search for the thief; the Patriotic Fund's gift still hung at Hornblower's side, the tang of the blade protruding nakedly from the scabbard without the gold and ivory and seed pearls which had adorned it. | Адмирал лишь рассмеялся и вора искать не стал. Сейчас награда Патриотического Фонда висела у Хорнблауэра на боку, голая рукоять сиротливо торчала из ножен, от жемчуга, золота и слоновой кости остались одни воспоминания. |
| The French soldiers and sailors which had swarmed over the captured ship had torn away even the brasswork in the same fashion; they had gorged upon the unappetizing provisions in a way which proved how miserable were the rations provided for the men who fought for the Empire - but it was only a few who had swilled themselves into insensibility from the rum casks. | С равной жадностью французские солдаты и матросы накинулись на "Сатерленд" и ободрали все, вплоть до медяшек. Они в один присест смолотили жалкую провизию - не зря говорят, что Бонапарт держит своих людей на голодном пайке. Однако пьяным не напился почти никто, хотя рома было вдоволь.
~ 1 ~
|