Выбрать главу
Вопроса он ждал и ответ приготовил несколько часов назад: Бушу в его состоянии лучше не знать о предстоящем расстреле. "Much good will our answers do him," said Bush, grimly. - Много ему будет проку от наших ответов, -сказал Буш мрачно. "Perhaps we'll drink a dish of tea in the Tuileries with Maria Louisa." - Может, пригласит нас в Тюильри выпить чайку с Марией-Луизой. "Maybe," answered Hornblower. - Может, - согласился Хорнблауэр. "And maybe he wants lessons in navigation from you. - А может, решил поучиться у вас навигации. I've heard he's weak at mathematics." Я слышал, он в математике слабоват. That brought a smile. Буш улыбнулся. Bush notoriously was no good with figures and suffered agonies when confronted with a simple problem in spherical trigonometry. Считал он туго, и простейшая задачка из сферической тригонометрии оборачивалась него пыткой. Hornblower's acute ears heard Brown's chair scrape a little; presumably his meal had progressed satisfactorily. Чутким слухом Хорнблауэр уловил, как скрипнул под Брауном стул - видимо, трапеза продвигалась успешно. "Help yourself to the wine, Brown," he said, without turning round. - Налей себе вина, Браун, - сказал Хорнблауэр, не оборачиваясь. "Aye aye, sir," said Brown cheerfully. There was a whole bottle of wine left as well as some in the other. На столе оставалась непочатая бутылка и еще немного в другой. This would be a good moment for ascertaining if Brown could be trusted with liquor. Сейчас можно проверить, как у Брауна с тягой к спиртному. Hornblower kept his back turned to him and struggled on with his conversation with Bush. Хорнблауэр упорно не поворачивался к нему лицом и кое-как поддерживал затухающий разговор.
Five minutes later Brown's chair scraped again more definitely, and Hornblower looked round. Пятью минутами позже стул под Брауном скрипнул более определенно, и Хорнблауэр обернулся. "Had enough, Brown?" - Поел, Браун? "Aye aye, sir. -Так точно, сэр. A right good supper." Отличный ужин.
The soup tureen and the dish of stew were both empty; the bread had disappeared all save the heel of the loaf; there was only a morsel of cheese left. Супница и судок опустели, от хлеба осталась одна горбушка, от сыра - последний ломтик.
But one bottle of wine was still two-thirds full -Brown had contented himself with a half bottle at most, and the fact that he had drunk that much and no more was the dearest proof that he was safe as regards alcohol. Однако в бутылке убыло всего на треть - Браун удовольствовался от силы полбутылкой. По тому, что он выпил не больше и не меньше, можно заключить, что он не пьяница.
"Pull the bellrope, then." - Тогда дерни звонок.
The distant jangling brought in time the rattling of keys to the door, and in came the sergeant and the two maids; the latter set about clearing the tables under the former's eye. Вдалеке зазвенело, потом в двери повернулся ключ, вошел сержант с двумя служанками: женщины принялись убирать со стола, сержант присматривал.
"I must get something for you to sleep on, Brown," said Hornblower. - Надо раздобыть тебе какую-нибудь постель, Браун, - сказал Хорнблауэр.
"I can sleep on the floor, sir." - Я могу спать на полу, сэр.
"No, you can't." - Нет, не можешь.
Hornblower had decided opinions about that; there had been occasions as a young officer when he had slept on the bare planks of a ship's deck, and he knew their unbending discomfort. Молодым офицером Хорнблауэру случалось спать на голых палубных досках, и он помнил, как это неудобно.
"I want a bed for my servant," he said to the sergeant. - Моему слуге нужна постель, - обратился он к сержанту.
"He can sleep on the floor." - На полу поспит, - отозвался тот.
"I will not allow anything of the kind. - Ничего подобного.
You must find a mattress for him." Найдите ему постель.
Hornblower was surprised to find how quickly he was acquiring the ability to talk French; the quickness of his mind enabled him to make the best use of his limited vocabulary and his retentive memory had stored up all sorts of words, once heard, and was ready to produce them from the subconscious part of his mind as soon as the stimulus of necessity was applied. Хорнблауэр к собственному удивлению обнаружил, что бойко объясняется по-французски. Сообразительность помогала максимально использовать небольшой набор выражений, цепкая память хранила все когда-либо слышанные слова - при необходимости они сами оказывались на языке.
The sergeant had shrugged his shoulders and rudely turned his back. Сержант пожал плечами и грубо повернулся спиной.
"I shall report your insolence to Colonel Caillard to-morrow morning," said Hornblower hotly. - Завтра утром я доложу полковнику Кайяру о вашей наглости, - сказал Хорнблауэр в сердцах.
"Find a mattress immediately." - Немедленно принесите матрац.
It was not so much the threat that carried the day as long-ingrained habits of discipline. На сержанта подействовала не столько угроза, сколько вошедшая в плоть и кровь привычка к повиновению.