Одни говорят: людей всю жизнь тянет к свету. Как мотылек, человек кружится вокруг лампочки, бьется о стеклянную емкость, которая мешает ему погибнуть от нестерпимого жара раскаленной вольфрамовой нити.
Другие говорят: человек, подобно кроту, предпочитает темноту. Люди вырывают себе удобные норки, с головой погружаются в них, прячутся там от болезненно режущего полуслепые глаза сияния истины. Так проходит вся жизнь - в комфорте и неведении.
Таня Ларина придерживалась третьей точки зрения. Ей всегда казалось, человек ценит умеренность и стремится к полумраку. Можно встретить сумасшедших, решивших, будто они могут летать. Но стоит приблизиться к солнцу, и скрепленные воском крылья рассыпаются. Есть и трусы, всю жизнь прячущиеся у себя в уголке. Они боятся поднять глаза и посмотреть вокруг, высшей премудростью чтут безопасность и покой. Но это крайности.
Большинство стремится к полумраку, расплывчатости контуров и мотивов. Любовь уходит, когда образ милых сердцу становится отчетливо земным, до греха подробным. Её никогда не встретить, скрываясь в своей пещерке. Таня верила - все люди стремятся к вечной любви. Следовательно, к полумраку.
Поклонница женских романов, Таня рисовала у себя в голове образ единственного. То не был принц на белом коне или олигарх на черном Мерседесе. Её воображение рисовало лишь неопределенный силуэт. Чего проще соответствовать тому, не знаю чему? Но в свои двадцать семь Таня так и не нашла нужного ей человека.
Рассудком девушка понимала - мечты её инфантильны. Лариной давно следовало остепениться. Но способная себя обеспечить в финансовом плане, Таня доверилась чувствам, продолжала свои бесплодные поиски.
Тому, кто не знал её достаточно близко, показалось бы, что болтовня о единственном - лишь отговорки эгоистичной феминистки. В этом Ларину обвинил последний её ухажер, Евгений. Намерения мужчины были как никогда серьезными, он несколько раз делал ей предложения, но Таня, не говоря твердо нет, никогда не соглашалась. В конце концов, терпение его лопнуло.
Он заявился к ней утром, весь взъерошенный и злой, прямо спросил, почему она ему отказывает. Таня поделилась своими мечтами. Женя набросился на нее с упреками и обвинениями. Ларина захлопнула дверь перед его носом. С тех пор они не виделись. Но слова Евгения задели Таню за живое. Может Евгений прав, и мечтами она просто прикрывает свой эгоизм и гордость?
Время шло, обвинения Евгения забылись, а жизнь вошла в привычную колею. Таня ходила на работу, развлекалась со знакомыми, приятно проводила время с мужчинами. Жизнь ее была насыщена. Не хватало только того единственного, кто смог бы разделить с нею счастье.
...
Ранней весной Таня возвращалась от старой знакомой поздно ночью. На дворе стоял холод. Тем не менее, легкий налет весенней романтики уже ощущался. Снег растаял, по дороге можно было встретить молодые парочки. Лужицы искрились в лунном свете, почки на деревьях приоткрылись. Если Ларина когда-нибудь и встретит своего единственного, то только в такое время.
Свернув на асфальтовую дорожку, ведущую к её дому, в тусклом желтоватом круге, очерченном светом одинокого фонаря, Таня увидела мужчину. Он сжимал в руках небольшую коробочку, поглядывал на часы. То был солидного вида человек, уже не молодой, но еще и не старый. Прогулки по ночному городу с дамой сердца не для таких, как он. Этот мужчина должен сидеть в кабинете, отдавать распоряжения, вечно куда-то спешить. Одет он был не по сезону. Легкие классические брюки, тонкая белая рубашка. Бедняга сильно замерз, прыгал с ноги на ногу, смотрел по сторонам.
Таня ощутила легкую тревогу - мужчина показался ей подозрительным. Вдруг сумасшедший какой. Ларина сочла, что самым разумным будет обойти его стороной. Но совершить маневр не получилось. Таня попыталась переступить бордюр, но с обеих сторон асфальтная дорожка оказалась окружена глубокими лужами и грязью.
Таня пошла вперед, скрестив пальцы левой руки. Мужчина заметил ее, поднял глаза. Ларина сжалась внутри. Мужчина сощурился, казалось, он вглядывается в лицо Тани. Сердце Лариной бешено билось. Мужчина вздохнул, отвел взгляд, опустил голову, посмотрел на часы, переступил с ноги на ногу, чуть попятился, уступая Тане место.