— А-а-а, — протянул разочарованный Уизли. Наблюдение за слабым и неумелым боем двух детишек, которые, похоже, были младше его года на два, воодушевляло его намного меньше, чем шанс лично в этом бою учавствовать, — а у тебя что, тоже меч есть?
— Есть, — кивнул тот, не двигаясь с места и не предпринимая попыток достать наверняка где-то спрятанное и так же обмотанное тряпками оружие.
— Никаких мечей, — вдруг отрезал Мадара, — кунаи, и хватит с вас.
— А что это? — тихо шепнул Рон Гермионе.
Та не ответила, чувствуя, как волнение всё сильнее охватывает её.
Мадара между тем притянул брата к себе за руку:
— Вот, отото. Хотел размяться? — прошептал едва слышно.
— Да, нии-сан, — улыбнулся тот, — мы с ним уже соревновались в тай в четверть силы. Хочу ещё.
Мадара, догадавшийся, что это было после его отказа сражаться этим утром, чуть виновато хмыкнул, на миг опуская глаза.
— Всё будет хорошо, — заверил его младший и отошёл в сторону.
В это мгновение Тобирама довольно громко раздраженно выпалил: «Да не убью я его, аники!», чем тут же привлёк с себе внимание всех присутствующих. Хаширама чуть улыбнулся ученикам замка, пытаясь разрядить обстановку, и шепнул брату на ухо:
— Если ты сделаешь это — совершишь самую большую ошибку в своей жизни.
Тобирама фыркнул.
— Почему бы и впрямь не устроить показательный бой, — усмехнулся Мадара, вглядываясь в скептичное лицо Уизли.
— Ограничения простые, — напомнил Хаширама, и начал — никаких смертельных…
— И просто серьёзных, — вставил Мадара.
— … ран. Окончание боя: либо по слову (моему или Мадары), либо до признания поражения какой-либо из сторон.
— До истощения не доводите, — напомнил Учиха.
Изуна достал оружие прямо из рукава, а черная ученическая мантия на нем вдруг зарябила, превращаясь в длинную рубашку со странным знаком на спине. То же произошло и с беловолосым, но его, в отличии от бывшего приятеля, Гермиона видела спереди. Синяя майка без рукавов оголила тонкие бледные, почти белые, плечи и предплечья.
«Что произошло с их одеждой? — подумала Грейнджер, — выходит, у них изначально даже мантий не было, а вид официальной школьной формы — иллюзия?». Это подтверждало слова о внезапности и незапланированости появления этих четверых в стенах замка.
«У них есть мечи, но я ни разу не видела волшебных палочек этих четверых, — припомнила девочка, — но они не магглы, если смогли попасть в замок. Да какие магглы, о чём я? — мысленно оборвала она себя же, припоминая услышанный в библиотеке разговор с Малфоем. Но если они волшебники, зачем вообще использовать холодное оружие? Гадёныш-Малфой, впрочем, особого удивления не высказывает. Верно, он же говорил, что у них коллекция в доме. Значит, это нормально?» — она мельком глянула на слизеринца и вдруг припомнила, что где-то читала, что несколько десятилетий назад холодное оружие всё ещё пользовалось уважением. Вспомнила, что у Годрика Гриффиндора тоже был меч.
«Но насколько же давно это было?»
Гермиона припомнила увиденный мельком двуцветный символ на спине Изуны; у второго, альбиноса, когда он оборачивался, такого не было. Значит, это вряд ли герб школы. Впрочем, значит ли эта красно-белая штуковина вообще что-либо? Не пытается ли она, Гермиона, искать секрет там, где его нет?
— Готовы? Бой! — объявил Мадара и, подойдя к ним, устроившимся вдоль стенки так, чтобы сражение происходило прямо перед глазами, уселся на пол рядом с Драко, расположившимся с краю.
Стоило двум невысоким фигурам сорваться с места, мир для Гермионы сузился до битвы перед глазами, слился в одну неясную массу, позже сконцентрировавшись на двух фигурах, двигавшихся настолько быстро, что оказалось невозможно что бы то ни было разглядеть. То и дело раздавался звон их столкнувшихся ножичков, разлетались искры, порывы ветра от резких движений взметали пряди волос и полы мантии.
Восхищение сражающимися быстро захватило всех присутствующих.
— Вот это да… — выдохнул шокированный Рон, не способный уследить за скоростью ведения боя, уже полностью забывший о своих прошлых словах.
Гермиона с трудом оторвала взгляд от жуткого в своей скорости боя и глянула на сидящего рядом Хашираму. В первый раз она видела его мельком на ужине, во второй — отводила вместе с Изуной в их комнату. Тогда они разговорились, и он показался ей добрым и веселым пареньком с этой смешной стрижкой «горшком» и большими тёплыми карими глазами, которыми он глядел на неё, внимательно слушая каждое слово, .
Теперь с этим же спокойным и заинтересованным выражением глаз он смотрел, как дерётся его младший брат с братом Мадары. Иногда на лице его проступала досада, и он громко говорил что-то вроде: «Левый блок, отото. Внимательнее, не забывай про него.»
Гермиона в такие моменты больше всего на свете хотела его ударить. Она, в отличие от мальчишек, не наслаждалась боем. Восторг от мастерства владения оружием и скорости в ней почти сразу сменился волнением и непринятием происходящего. Больше всего она боялась, что сейчас, как в тех фильмах-приключениях, когда герой бьётся на шпагах со злодеем, тех, что она видела дома по телевизору, один мальчик очень сильно ранит второго, и тот упадет; будет задыхаться, хватать себя за рану дрожащей от боли рукой, протягивать ладонь к ней и молить, умолять о помощи и спасении. Будет стонать или громко-громко кричать от боли, может, даже плакать…
И больше всего она боялась, что это будет Изуна. Но и проигрыш второго, альбиноса (как же его имя? Такое странное) тоже не принёс бы ей радости. Нет, конечно, нет!.. Гермиона вдруг вспомнила, что он, как и она сама, всё время проводил в библиотеке. Да и лично беловолосый ей ни одного обидного слова не сказал, а она его — под одну гребёнку с тем гадом темноволосым…
Может быть, они могли бы… подружиться? Вместе бы читали книги в тишине библиотеки, а потом обсуждали бы их тихонько, готовились к урокам…
Слишком громкий лязг металла заставил её вздрогнуть и поднять глаза.
Спарринг на мгновение замедлился: противники замерли на середине комнаты, скрестив оружие, и пытались побороть друг друга. На щеке парнишки-альбиноса красовался кровоточащий довольно глубокий порез, а Изуна, хоть и улыбался, одной рукой помогал себе усиливать натиск — плечо другой было распорото (Гермиона чётко видела, как из разорванного рукава мелкой струйкой текла кровь и срывалась с оголённого острого локтя вниз, на камень).
— Отото? — серьёзным окликнул его сидящий рядом с Малфоем Мадара.
Дождавшись мелкого, но уверенного кивка, он расслабленно хмыкнул и небрежно бросил:
— Не разочаровывай меня.
— Никогда, нии-сан.
— Тобирама, — окликнул его Хаширама.
Тот кивнул:
— Понял.
Гермиона была умной девочкой, но происходящего она не понимала. Гнев не к Мадаре, который с самого начала не вызвал у неё положительных чувств, но к Хашираме, добродушному и заботливому Хашираме, сидящему совсем рядом, в паре шагов, всё рос в ней. Как можно так спокойно и равнодушно смотреть на эту схватку?! Она думала, что этот смешной мальчишка лучше, но он оказался такой же чёрствой и противной сволочью, как и этот Мадара!
А потому узнать, что именно понял Тобирама, никому не удалось — Гермиона не выдержала. Несмотря на то, что бой в тот же момент, стоило кунаям сорваться, продолжился, она вскочила с места и, шагнув вперед, вскрикнула:
— Остановитесь!
Хаширама быстро среагировал и поймал её поперек живота, не успела та сделать и трех шагов. Хватка оказалась железной, но девочку это не смутило:
— Остановите их, сейчас же! Как вы можете, оба..!
Мадара и Хаширама удивленно посмотрели на неё, потом друг на друга и одновременно негромко произнесли: