Но в одиночку, напрямик действовать было глупо, да и силёнок не хватит для лобовых атак. Одна из его любимых тактик состояла именно в том, чтобы сбить врага с толку скоростью, запутать, выждать подходящий момент, воспользоваться его ошибкой и ударить. Сейчас дело было не в физической скорости, но суть от этого оставалась неизменна. Маги должны поверить: он слаб и беспомощен, он намного младше любого первокурсника и совсем ещё ребенок, неясно как умудрявшийся до этого держать такое тяжелое оружие; без брата он не стоит и гроша и больше не представляет угрозы.
Изуна взволнованно прикусил губу. Он совсем не имел опыта в миссиях внедрения и лишь совсем чуть-чуть — разведки. Ему отчаянно не хватало ни опыта, ни знаний об этом месте. Как бы вели себя сверстники, жившие здесь, на его месте? Как бы реагировали? Как ему вести себя? Притворяться жалким и молить о пощаде? Кичиться, что никто не сможет разговорить его? Дрожать, забившись в угол, и молчать на все вопросы?
«Ну уж нет!» — возмутился он про себя при одной мысли о таком позоре имени клана Учиха.
Всю жизнь его учили: будь сильным, дерись до последнего, не смей показывать слабость перед врагом. Теперь нужно было действовать вопреки всем заветам отца и клана.
Тело ужасно затекло. Он попробовал пошевелить пальцами и дотронулся до другой ладони, почти мертвецки-холодной.
«Так и рук лишиться недалеко», — взволнованно подумал он и принялся сжимать-разжимать кулаки.
Стараясь отвлечься от безрадостных мыслей, он несколько раз повторил себе, что до полного отмирания конечности у него есть около часа. Плюс, кровоток не пережат полностью и можно пустить по венам чакру…
Что он и сделал. Сосредоточенно погонял чакру — та слушалась совершенно неохотно, наверное, из-за заклятья, — и стало немного легче. Облегчённый выдох.
Было скучно без дела лежать в темноте, и он снова вернулся к мыслям.
Может, демонстрировать холодное презрение, что так любили примерять шиноби его клана?
«Впрочем, — оборвал он себя, — какая разница?»
Несмотря ни на что, Изуна не мог позволить себе выдать клановые тайны, а так же любую информацию, способную навредить брату и, раз уж так вышло, временным союзникам-Сенджу. Подумать только, союзникам-Сенджу! Изуна фыркнул мысленно.
Как оказалось, не совсем мысленно.
— Очнулся? — вдруг раздался незнакомый мужской голос.
«До его источника около восьмидесяти метров» — напряженно прикинул Изуна и открыл глаза.
Больше не было смысла притворяться. Огляделся. Фигура замерла по ту сторону камерного окошка. В комнату не зашла. Если бы чутьё не выдернуло его из мыслей, когда определённо враждебная персона присутствовала с ним в одной комнате, стоило б бить тревогу. Но и настолько сильно задумываться всё-таки вредно.
Скрипнула дверь, открываясь внутрь, и зашел высокий темноволосый мужчина, один из тех, с кем они сражались у леса.
«Значит, он — мой палач? — подумал шиноби, пытаясь приободрить себя, — это будет интересно!»
— Легилиментс!
Что это? Попытка проникновения в разум?
Изуна подавал большие надежды в освоении гендзюцу — так говорили все ветераны в их клане. Один из мастеров даже взял его на обучение… четыре месяца назад, едва ему исполнилось восемь, и сознание немного окрепло. Многим премудростям обучить не успел, но вот основам…
В сознании висел лишь закрепленный образ леса невдалеке от одного из клановых поселений. И куда бы этот волшебник не направился, он не найдет ничего, кроме иллюзий деревьев.
Тот, впрочем, на удивление быстро понял, что попал в ловушку, разорвал контакт сознаний и выбрался в реальность.
— Что за черт? — пробормотал он, — Легилиментс!
Опять безуспешно. Пробовать третий раз мужчина не стал, выбрав другой, не менее действенный способ.
— Я спрашиваю — ты отвечаешь. Ясно? — холодно осведомился он.
Изуна неотрывно глядел ему в глаза. Поток чакры из-за заклятия, наложенного стариком, всё ещё слушался неохотно, и лишь по этой причине шаринган с одним томое всё ещё не заменил черноту глаз. Хотя, интересно, раз он владеет этой необычной местной версией гендзюцу, сможет ли Изуна подчинить его с помощью шарингана?..
— Не слышу. Секо, — скомандовал он, делая пасс своей веткой.
Левое плечо прочертила глубокая борозда; обожгло болью.
Изуна от неожиданности моргнул и уставился в одну точку, тут же уходя от боли в мысли.
«Глубокая, но крупные кровеносные сосуды не задеты. Если не загноится, будет представлять мало опасности».
Ничего особенного. Бывало и хуже.
Например, когда он отравился «подарочком» разведки Сенджу. Благо, в организм попало совсем немного яда, но и от него Изуна промучался в лихорадке полтора дня.
«Или когда проснулся шаринган…»
Именно так, «проснулся» — вспоминать мёртвое лицо одного из самых младших братиков не было никаких сил. Тогда тоже было больно, не так, а намного сильнее: не только резь в глазах, но и на сердце было тоскливо.
Если бы Изуна был чуть менее сконцентрирован на попытках абстрагироваться от происходящего, он бы заметил, как вздрогнул, попав по нему, взрослый волшебник, будто заклинание вернулось бумерангом и поразило его самого. Будто сам испугался своих действий. Но, несмотря на это, человек, совладав с голосом, насмешливо произнёс:
— Тебе ясно? Я ведь могу так хоть всю ночь продолжать. Говори!
«Ну давай же, не тяни», — подумал Изуна, готовясь к новой вспышке заклинания. Одно он знал точно — ни за что не скажет ни слова. Ни за что.
«А что, если маг будет угрожать глазам? И тогда не заговоришь?» — вдруг спросил он себя. И, закусив губу изнутри, так и не смог найти ответа.
Но луча не последовало.
— Впрочем, — протянул маг, — к чему нам лишние сложности, верно? Динни!
Когда в комнатке послушно возник домовик, Снейп приказал ей:
— Принеси мне матовый пузырёк с зелёной этикеткой. У меня в столе, в нижнем ящике. Сейчас.
Пока Динни выполняла указание, волшебник неотрывно, изучающе глядел на него. Изуна невольно почувствовал волнение.
«Лучше уж пусть бы пускал эти свои лучи, — нервно подумал он, косо поглядывая на прислонившуюся к стене фигуру, — а теперь жди непонятно чего».
У шиноби быстро нарастало нехорошее предчувствие. Он даже попытался ощупать ближайшую потайную нычку с сенбоном, но затёкшие руки онемели и не слушались. Изуна заставил чакру бежать немного быстрее.
Наконец домовик вернулся и протянул маленький флакончик магу. Тот наклонился и шепнул что-то в вислое ухо. Динни тут же послушно щёлкнула пальцами. Шиноби вскинул голову и вдруг ощутил, как тело снова становится ватным, непослушным. Исчезло и всякое ощущение чакры. Изуна почувствовал, на сколько на самом деле затекли руки.
***
Северус не мог отвести своего взгляда от чужого и чувствовал, как дрожь поднимается откуда-то изнутри его тела. Это было ненормально: то, что он делал, то, что происходило и то, что случится сейчас. Необходимо — но ненормально. Однако это задание ему поручил Альбус — ни единой возможности отказаться.
Мальчишка перед ним, связанный по рукам и ногам, как опасный зверь, при ближайшем рассмотрении оказался костлявым — в чём только жизнь держится? Большие чёрные глаза на бледном лице, аккуратные, ещё по-детски мягкие черты, тёмный хвостик волос, такой коротенький… Всё внутри Северуса противилось собственным поступкам, но он откупорил прорезиненную пробку и подошёл к пленнику; схватил за подбородок и влил несколько капель.
Может быть, аналога Зелья правды нет там, откуда они пришли. А если его нет — нет иммунитета. Если же есть, то, вероятнее всего, придется вернуться к атакующим заклятиям вроде «Секо».
«Вот бы зелье подействовало…»
Северус отошёл назад, приказывая снять паралич. Ребенок тут же закашлялся, пытаясь выплюнуть зелье, но было уже поздно — то очень быстро впитывалось в слизистую.
Снейп для уверенности выждал пару минут.