— Беспомощностью, — вставил до этого молчащий старший Учиха.
— Несамостоятельностью, — поправил его Тобирама и вернул разговор в прежнюю колею. — Так что насчёт озера?
Северус скривился, выпрямил гудящие от непривычно долгой дороги ноги и с видимым удовольствием протянул абсолютную правду:
— Дамблдор не смог ничего выяснить. Он лишь отметил большую остаточную концентрацию магии, подтверждающую, что вы пришли оттуда, откуда и говорите. Вот только Черное озеро под стенами замка не способно создавать пространственные двери. Из этого вытекают два вывода: либо причиной является не озеро, а нечто из вашего мира, либо это была хаотичная вспышка, разрыв, настолько же не объяснимый, насколько и не повторяющийся. Это слова профессора МакГонагал, которую вы ранили накануне. Сам же я зельевар, а не пространственный теоретик, и ничего иного вам сказать не смогу. В любом случае, в истории Хогвартса нет ни единого упоминания о путешествиях, подобных вашему. А потому мы не состоянии помочь вам даже при сильном желании.
Дети выслушали всё относительно спокойно. Лишь Мадара сжал челюсть, явно желая, судя по взгляду, несколько раз приложить профессора затылком об дерево за слишком довольное выражение лица.
— Вот как, — с каменным лицом протянул альбинос.
— Конечно, в замке много книг, я не изучил их все. Возможно, в некоторых старых рукописных изданиях и найдется какая-либо информация. Если вы вернете меня в замок, я изучу их и, возможно, всё же смогу вам помочь, — насмешливо закончил Северус, понимая, что победил.
— Значит, так и сделаем, — ровно согласился Тобирама, переглядываясь с братом и заручаясь его кивком. — Утром мы вернем вас в замок, и вы будете искать для нас информацию столько времени, сколько потребуется. Мы все-таки надеемся, что вы начнете сотрудничать, ведь, уверен, вы сами не желаете соседства с нами. Только подумайте, что безопасность учеников больше не будет ничего значить…
— Твои угрозы пусты, мальчишка, хотя бы потому, что вас всего четверо. Если вы будете угрожать безопасности Хогвартса, то познакомитесь с представителями магического закона и Азкабаном, — язвительно протянул Северус. — Я буду искать информацию, только если сам этого захочу. А ты… — он резко перевёл тему и взгляд на Учиха, — ты ведь Мадара из Учиха, верно? Я бы на твоём месте внимательнее смотрел за братом.
Мадара сжал зубы и хотел было ответить что-нибудь острое, но оглянулся мельком: Изуны не было на месте.
— Я буквально пару часов назад только вытащил его с того света, — будто бы между делом договорил маг. — Как бы он ни попытался повторить. Будь внимательнее.
— Что?.. — вырвалось у шиноби, и он шагнул к зельевару, нависая над ним. — Что за бред ты несёшь?
— Хочешь, покажу? Ну же. Наслаждайся, — язвительно бросил тот, поднимая взгляд.
В глазах сверкнули и завертелись томое, но проникать глубоко в чужой разум и самостоятельно выискивать подтверждения словам оказалось не нужно — картинки сами всплыли перед глазами: паника домовички, ловушка из сенбонов, кровь вокруг и распоротая артерия.
Первая мысль: обман, фальшивка. Но молчаливость младшего брата настаивала: что-то всё же произошло. Множественные нюансы и детали, впрочем, подтверждали истинность воспоминания.
Вид мертвого брата оглушил Мадару настолько, что тот долгое время не мог отвести взгляд. Гендзюцу развеялось.
— Его подсумок пропал, — взволнованно заметил Хаширама, выдергивая друга из прострации, и мысль о том, что, возможно, именно сейчас происходит что-то непоправимое, настигла и захлестнула старшего Учиха.
Шиноби рывком оказался около Тобирамы:
— Где? — хрипло.
— Юго-запад, сто пятьдесят три метра, — тут же отозвался тот, мельком поймав на себе удивленно-заинтересованный взгляд мага.
Мадара исчез с поляны.
***
Первое, что он заметил — отблески света на кунае и, почти не думая, подобрал камень и выбил его из ладони.
— А я думал, подсумок остался в замке, вместе с клановым плащом. Ты здесь, Мадара, — тихо отметил младший брат, не предпринимая попыток поднять оружие. — Да, эгоистично с моей стороны; не подумал, что ты, верно, сам захочешь это сделать.
На пару минут воцарилась тишина. Когда же с Мадары спало паническое оцепенение
А если бы не успел?
он тут же оказался рядом с младшим и с силой тряхнул его за плечи.
— Дурак! Что ты тут делаешь?!
— Не хотел, чтобы Сенджу видели, — по-своему понял вопрос тот. — Всё же, Тобирама был достойным соперником, и неправильно было бы так его оскорбить…
— Заткнись! — вспылил старший. — Не смей!
— Это мой долг, как члена кл…
Раздавшаяся звонкая пощёчина, казалось, волнами ввинтилась в уши.
— Ты так сильно ненавидишь меня, брат? — в оглушительной тишине спросил Мадара, разворачивая брата, съежившегося, даже не пытающегося накрыть ладонью место удара, к себе и пытаясь поймать взгляд. — Хочешь причинить мне такую боль…
— Ты справишься с ней, — убежденно проговорил тот, не поднимая глаз от земли; щека его горела. — Ты очень сильный. И Хаширама, я уверен, будет рядом; он не оставит тебя одного.
— Да на что мне Хаширама?! Он не мой младший брат!
— Я — ужасный шиноби. Я предал клан. Я предал тебя, нии-сан!
— Ты предашь меня, только если умрёшь! — выкрикнул старший, заставив Изуну замереть и, наконец, поднять взгляд, пораженно уставившись на него. — А потому, — рыкнул Мадара, крепко вцепившись руками в плечи, — не смей умирать, отото. Ни в бою, ни, тем более, вот так.
Младший брат больше не отводил он него глаз. Те — большие, как чёрные драгоценные камни, но намного мягче, теплее. Совсем недавно, казалось, они глядели на него из круглой подвесной люльки, из вороха простыней и подбитых мехом одеял. И всегда смотрели так восторженно, будто он, Мадара, был Самым Главным Человеком на Земле.
Он не выдержал этот взгляд, поднимавший со дна души всю вину: не уберёг, не отгородил от бед и напастей, позволил пережить боль и страх, не спас вовремя, позволил взять в руки меч вместо игрушек — во всём этом была его, Мадары, вина, как старшего брата. Как того Самого Главного Человека, не оправдавшего надежд.
Мадара прижал брата к себе, так сильно, как только мог. Тот уткнулся носом в шею. Уткнулся — и разрыдался.
***
Вечерело. Вместе с сумерками приходил и холод. Звезд не было видно на пасмурном, готовом вот-вот разразиться ливнем небом. Изуна жался к огню, укрытый плащом брата, и пытался согреть озябшие руки. Тобирама дремал. Хаширама задумчиво жарил на костре хлеб, изредка тихо о чём-то переговариваясь с Мадарой. Северус, привязанный каким-то странным узлом за щиколотку, дул на немного пригоревший мякиш и со скрытым удовольствием медленно пережёвывал его.
— Переночуете с нами, — решил Хаширама, — а на рассвете Мадара отведёт вас в замок. Вашей жизни ничего не будет угрожать, если вы не станете делать глупостей.
Проснулся Северус глубокой ночью от ощущения голода и холода. Костёр тихо тлел, и было видно частично высвеченное лицо Изуны. Он умиротворенно неотрывно глядел в огонь.
Снейп видел спину сидящего напротив альбиноса.
— Так ты хотел убить себя? — тихо проговорил последний.
Учиха поднял на него взгляд, снова перевёл на огонь.
— Хотел.
— А теперь?
— Теперь не хочу.
Альбинос хмыкнул:
— Хорошо.
— Что? — удивленно моргнул Изуна.
— Хорошо, — повторил тот, — даже не думай умирать до тех пор, пока я не сражу тебя. Если ты и умрёшь от чьей-то руки — то от моей.
Учиха фыркнул и тихо хихикнул.
— Тогда, наверное, я переживу всех в клане, — протянул тот едва слышно. Тобирама хмыкнул и не обиделся.
— Кстати, — вспомнил Изуна, — Хаширама как-то сказал мне, что ты спрашивал о моём возрасте.
— Вот болтливый аники, — пробурчал альбинос. Северус подумал, что он, должно быть, смутился.
— И мы с ним выяснили, — продолжил тот, едва заметно улыбаясь, — что я старше.
— Ты? — удивленно протянул Тобирама, — Нет, правда? Ты?