Майор Гокошвили был уже здесь: застава входила в подчинение его комендатуры.
— Ничего бы не случилось, понимаешь, — как всегда запальчиво сказал Гокошвили, хмуря свои широкие, черные, будто вымазанные сажей, брови. — Ходи там, где надо ходить! Зачем не там ходил!
— Хорошо, хоть жив остался, — осторожно вставил реплику Найденыш в горячий монолог коменданта. Был он высокий, сухопарый и плоский, как доска. Когда нагибался, казалось, что складывается пополам. Ноги у него были длиннющие.
— Да, это главное, — поддержал его Агейченков. — Куда его зацепило?
— Лицо пострадало и грудь, товарищ полковник.
— А плечо? — воскликнул Гокошвили. — Оно же совсем раздроблено. И крови много потерял, понимаешь!
Тамара Федоровна, между тем, в сопровождении жены начальника заставы скрылась в палатке. Теперь от ее слова все зависело.
Агейченков так и сказал:
— Дождемся выводов медицины. Не будем строить никаких прогнозов. А ты, прапорщик, — повернулся он к старшине заставы, стоящему тут же, — покажи-ка инженеру место, где все это произошло. Разберись там, что к чему, Николай Николаевич, — кивнул он Даймагулову.
— Сей момент, — козырнул тот. — Посмотрим, что за пакость установили эти сволочи. Веди, прапорщик.
Они ушли, а трое офицеров присели в курилке, оборудованной сбоку от недостроенного еще помещения заставы. Строилось оно трудно, с перебоями — материалов не хватало. Тем более, что многие камни, валявшиеся вокруг, Найденыш по-хозяйски пустил на баню, выстроенную почему-то в первоочередном порядке.
Дело в том, что поначалу, когда отряд только начал обстраиваться, у Агейченкова не хватало ни сил, ни времени уследить за всеми сооружаемыми объектами, разбросанными на высокогорном участке более чем на восемьдесят километров. На заставе Найденыша, расположенной на самом левом фланге, он бывал крайне редко. Добраться туда было нелегко: тогда дороги, проложенной к вышке, еще не существовало. Руководством строительства здесь занимался сам капитан Найденыш. И прежде всего он задумал соорудить баню. А люди еще жили в палатках.
Когда Агейченков позже спросил, почему именно такое решение принял начальник заставы, тот сказал:
— Эх, товарищ полковник, не понимаете, как нужна солдату баня. Не только для тела — это само собой: грязь, пот, холод в горах, — а и для души. Когда попаришься как следует, и хвори от тебя отскакивают, и на сердце светло.
И он рассказал, что в детдоме у них ванной не было, где-то раз в месяц их, завшивевших, водили в городскую парилку. И это был праздник.
— Вы и представить себе не можете, товарищ полковник, — воскликнул капитан, — как ждали мы этого дня. Ведь чесались же все, коросты обдирали.
Найденыш сызмальства воспитывался в детдоме. Родители его погибли в автокатастрофе, когда он был еще совсем кроха. Года полтора со стайкой таких же беспризорников скитался по стране. Фамилию, конечно, если и знал, то позабыл. Вот ему и дали новую в детдоме.
Баня уже достраивалась, когда Агейченков выбрался наконец на заставу Найденыша. Изменять что-либо было глупо. Сооружение получилось на славу: из природного крепкого камня, намертво схваченного высококачественным цементом. Оно даже имело подводку воды из близлежащего в горах ручья. Первое время воду из него таскали даже в столовую. Здание же самой заставы, особенно спальное помещение, стояло до сих пор в лесах. Не хватало бревен, досок, кровельного железа, гвоздей и, естественно, камня. Его теперь приходилось везти издалека.
— Ну, докладывай, Григорий Данилович, — нетерпеливо сказал Агейченков капитану, когда они удобно устроились в курилке, сделанной тоже на совесть. — Как же все это произошло?
— Неясно, как все вышло, товарищ полковник, — словно оправдываясь, сказал Найденыш и нахмурился. — Ну, убейте, не пойму, кто и когда умудрился поставить растяжку. Ведь часовой все время на вышке. У него приборы ночного видения есть. Несут службу слухачи хорошие. И ведь рядом с заставой!
— Давайте-ка подробнее, — попросил Агейченков.
— Тропа у нас тут боковая есть. Мы ею почти не пользуемся. Так, иногда кто за дровами в ту сторону сходит. После сильных ветров там много бурелома. Вот солдат из наряда на кухне и решил прогулться в то место. Он этот путь хорошо знал. Никак не ожидал, что на «сюрприз» наткнется. И совсем светло было.
— О бдительности забыли. Совсем забыли, понимаешь! — поморщился Гокошвили.
— А когда по этой тропке кто-нибудь ходил? — спросил Агейченков, не обратив внимание на гневную реплику коменданта. Тот был, конечно, прав. Растяжку, правда, нелегко в траве заметить, но если ты настороже…