- Ты поедешь в упряжке только в одну сторону. А обратно я сам тебя отнесу.
- А лошади и повозка останутся в деревне?
- Да. Я, на самом деле хотел подарить их твоему отцу, так и родилась идея добираться верхом.
- Я думала, что вороны не ездят на лошадях. Они все равно медленнее, чем крылья.
- Лошади для женщин и для перевозки тяжелых грузов, - пояснил Нокс, - нам же они ни к чему. Матушка жалует тебе свою лучшую тройку.
Надо же, какая честь.
Карима примерила серебряную диадему, которая чудо как ей шла. Достала из ларца перстень и надела его на длинный пальчик. Камень переливался всеми цветами радуги, и девушка подставила руку солнечным лучам, пробивавшимся из окна. Она любовалась украшением и не замечала, что и ею любуются, как прекраснейшей драгоценностью.
- А как мы на конях через горы переберемся?
- Из Таная есть один выход, искусственная тропа, давным-давно проложенная воронами.
- О, секретный ход?
- Он не секретный, о нем знают все вороны. Женщины тоже знают, но им не сразу говорят. Новеньким мужья потом рассказывают, по мере необходимости, а местные знают о нем с рождения.
- И ты мне только сейчас о нем говоришь?
- А что бы ты сделала, если бы я сказал раньше?
- Думаю, я бы убежала, воспользовавшись этой тропой.
- Вот видишь! А ее вырубали в скале не для того, чтобы глупые девушки сбегали. Она для отступления. Все-таки не разумно загонять себя в угол и запасной выход должен быть всегда.
С этим утверждением не поспоришь, и все-таки Карима усомнилась в надежности этой тропы. Неужели никто из людей так и не нашел ее?
Карима выгребла из ларца с драгоценностями карманные часы на цепочке. Какие красивые фигурные стрелки. Такая тонкая работа! Нокса Вид часов заставил вспомнить о времени:
- Прости, мне нужно во дворец. Представляешь, чайки прилетят раньше срока, хорошо хоть предупредили, - и ворон направился на выход. Шагая за порог он бросил прощальное: - не забудь закрыться.
Карима осталась наедине с горой подарков. Жалко ей будет расставаться с такой прелестью, но мысль о том, что царевич ей может еще обоз и маленькую тачку такого добра подарить, заглушила жадность. У нее еще такого хлама будет пруд пруди, стоит только попросить. Или не будет? Что если добраться до деревни, а обратно не полететь? Нет, он заставит и силой утащит. К слову, как он похитил ее в прошлый раз? Девушка не помнила. Надо расспросить.
А может коварно сделать вид, что собирается вернуться назад, а самой рассказать родителям о крылатом похитителе? Не поверят... Подумают, что спятила. И верят ведь в русалок и водяных, а в ворона не поверят. Подумают, что она обманывает. Тогда отец запрет ее в светлице. Или замуж выдаст, что вовсе не желательно. Не стоит менять шило на мыло - это и ослу понятно.
" Как же тяжела женская доля, - подумала Карима, примеряя жемчужные бусы. Она поймала себя на том, что ларец с украшениями осматривала дольше других. На дне ларчика отыскалось усыпанное самоцветами зеркало, и девушка нашла в нем свое отражение, - а жемчуг мне не идет. Лучше малахит или агат".
Девушка примерила все содержимое чудесного ларца: и броши, и браслеты, и клипсы. Не обделила вниманием и височные кольца, которые явно диссонировали с остальными украшениями. А все-таки щедр ворон, может остаться с ним?
Карима была так сосредоточена на своем убранстве, что не сразу услышала, что в дверь постучали. Когда она очнулась, стук повторился, а затем отворилась дверь. Через порог перешагнула прелестная ножка, аккуратно ступая на пол, будто проверяя его на прочность. За ней последовала вторая, и вот уже целая пара ног стояла на кухне, а их обладательница осматривала помещение с хозяйским видом. Заметив Кариму, она холодно представилась:
- Ирис, сестра Нокса.
В голове Каримы сразу родилась следующая мысль: от утонченных городских барышень в заморских платьях она слышала, что нынче модно определять свой тип внешности. Всего их четыре и соответствуют эти типы сезонам. Для девушки до сих пор осталось загадкой: зима она, весна, лето или осень, но вот от вошедшей гостьи веяло стужей, хотя на дворе был август. Яркая зима.
- Карима, - представилась в ответ хозяйка. Ей стало неловко от того, что ее застали обвешанную украшениями, что елку гирляндами, да еще и с зеркалом в руке. Небось гостья думает, что Рима страдает от нарциссизма.
- Я в курсе, - холодно ответила Ирис. Она осмотрела Кариму с головы до ног и поджала губы. Еще бы, девушка и сама понимала, как глупо выглядит!
Взгляд небесных глаз гостьи прошелся по обстановке комнаты, задержался на открытых сундуках, вернулся к хозяйке. Удивительно, как это она могла смотреть по сторонам не двигая головой, а только одними глазами? Карима с неудовольствием отметила, что Ирис обладает внешностью необычайной красоты... волосы собраны в русалочий хвост, лоб высокий, глаза удивительно чистой голубизны, кожа слишком бледна и изумрудный цвет платья это подчеркивает. Само платье строгого кроя закрывало даже шею и туфли. Гостья являла собой полную противоположность хозяйки, облаченной в роскошное шелковое одеяние, щедро открывающее грудь и плечи. На Ирис не было никаких украшений, а вот Карима от души увешала себя побрякушками. Под взглядом будущей свояченицы она вдруг ощутила всю тяжесть этих прикрас, они будто пресс давили на нее, стремясь пригвоздить к земле. Рука девушки сама потянулась к клипсам чтобы избавиться от них, а те как на зло не хотели сниматься. Застежку заклинило и Рима оставила эту затею.
- Ты, как я вижу, купаешься в достатке?
Карима промолчала. Упрек заслужен. Она понимала, что предстала пред свояченицей не в лучшем свете, но и оправдываться не собиралась, только вопросительно подняла бровь.
- Ты, - продолжила наступление она, - даже не представляешь, с каким трудом добывается все то, что у тебя сейчас есть.
Не представляет. А действительно, как добывается? Навряд ли вороны батрачат день и ночь, к тому же Карима готова была поклясться, что они не перетруждаются. Ведь все чем заняты вороны, это патрулирование границ и резьба по дереву, верно?
Ирис подошла к столу и провела пальцем по шелку, торчащему из сундука, будто проверяя есть ли на нем пыль. Она вытерла руку о подол платья, точно ткань действительно была пыльной и сморщила носик:
- Непозволительное расточительство.
- Я не просила, он сам, - попыталась очистить себя Карима, но Ирис пресекла эту ее попытку.
- Говорить буду я, а ты слушай, - она говорила, и ходила из стороны в сторону. Совсем как Ноксис, только более плавно, будто лебедь, - мне все равно, если брат станет спускать на тебя тучу золота и каменьев. Я даже готова терпеть тебя, пока ты не будешь лезть в дела семьи. Но если ты со своими капризами подвергнешь жизнь и здоровье моего брата риску- не сносить тебе головы.
Ирис подошла к подоконнику, по которому провела пальцем так же, как и по шелку: - Здесь грязь, - как бы между прочим указала она и продолжила, - О чем это я... ах да. Небось, рада, что тебя отпускают домой? Слинять надумала, а заодно и обогатиться? Молчи, я тебя насквозь вижу. Если из-за тебя у Нокса отнимут крылья, я тебя из под земли достану!
- Как отнимут?- Карима стояла, как громом пораженная. Что за странные вещи говорит эта девушка?
- Что, правда не знала? Нокс не сказал? Ну так послушай. Он упросил совет отпустить тебя под залог своих крыльев. И если ты не вернешься, крылья отрежут. Но ты вернешься, я лично прослежу за этим.
- Я правда не знала!
- Запомни: ворон не может жить отдельно от неба. Он неразлучен с ветром, он сам - ветер! Его крылья рождают ураганы. Он сможет существовать без крыльев, но живым уже не будет. В конце концов, тоска по небу погубит его, - Кариме показалось, что Ирис говорила это так, будто сама пережила потерю крыльев. Конечно, это не могло быть так- у женских особей крыльев не было. Карима не знала, что "обескрыливание" - популярный вид казни у птичьих народов. И Ирис была знакома с несчастными, лишенными возможности вернуться в небо.