Царевна наблюдала за казненными. Они становились похожи на мертвецов. Меньше ели, не выходили на улицу, замыкались в себе но никогда больше не возвращались к своим "злодеяниям". Мерсиса забрал дядюшка Даксис в храм. Там он начал новую жизнь. Нокс рассказывал, что видел его- жизнь ворона налаживалась, но уже никогда не стала бы прежней. Он с тоской смотрел на крылатых собратьев и, конечно, завидовал им. Но утверждал, что в жизни без крыльев есть свои преимущества- ему стало легче ходить, да и вообще, он чувствует себя пушинкой, хоть и не имеет сил оторваться от земли.
Ифрис заперся в доме, сначала голодал, соседи приносили ему еду, но он отказывался от нее. Спустя время он начал выходить на улицу. Он пропадал в горах. Каждый раз забирался все выше. Добрался до плоской скалы, она находилась между двух высоких пиков и соответствовала своему названию- была плоской, как пол. Юные вороны делали первые взмахи своими крыльями, когда отцы приводили их сюда. Он пытался залезть еще выше, но не получалось- горы были слишком круты. В очередной раз придя на плоскую скалу, он разбежался и прыгнул с нее. Тело- всмятку, но когда отмыли, чтобы похоронить, казалось, что он улыбается. Женщинам становилось дурно, пока кто-то не додумался закрыть покойника покрывалом. Ирис же подошла поближе, отодвинула уголок ткани, всмотрелась в лицо. Она не видела прежде мертвецов, а этот был еще и уродливым, но не могла отвести глаз- ее будто загипнотизировали.
- Царевна, не смотри,- Зенос попытался заслонить собой тело.
- Я его знала, - ответила она, - мы не были близки, но я хочу попрощаться.
Мертвец улыбался. И Ирис поняла то, что не понял никто другой- покойник был раб умереть в полете.
Она не допустит, чтобы это повторилось с Ноксом. Он, конечно, никогда не был склонен к глупым поступкам и жизнь любил, но вдруг он просто забудет, что крыльев больше нет и захочет полетать?
В зал совета вошел отец. Дядюшка увивался вокруг него, с притворным сочувствием:
- Как же так, как же так!- не уставал повторять он, - Юноша ведь нисколько не сомневался в избраннице, а она... Но что поделать, что поделать... Документик- то подписан.
Батюшка был мрачнее тучи, он обвел взглядом зал: все собрались. За столом не хватало как раз его и Лексиса, но они сию минуту заняли свои места. Ноксис сидел скамье подсудимых. Царь старался не смотреть на сына- ему было больно и горько видеть его таким.
Начинать разбирательство не спешили- все понимали, что судить будут не кого-нибудь, а царевича. В конце концов, нарушить тишину отважился летописец:
- Если мы хотим когда-нибудь покинуть этот кабинет, придется заговорить...
- Ну что ж, - подхватил юстициар, - тогда я начну.
Он прочистил горло, откашлявшись, и продолжил:
- Состав преступления...- и замялся. Как такового преступления не было. Ноксис никого не убил, не обворовал и даже не оклеветал. Юстициар пересмотрел свои бумаги и констатировал: - Состав преступления отсутствует. Зато налицо нарушение договора, в котором прописано, что Карима Дубова должна была вернуться еще позавчера. Этим же договором, однако, предусмотрено, что если девушка не вернется, царевич будет подвергнут наказанию.
- Так чего мы ждем? - подал голос дядюшка. - Раз черным по белому написано, то и поделать ничего нельзя...
- Может, дадим молодому человеку шанс оправдаться? - юстициар честно попытался выполнить свою работу, - Ноксис, можешь привести аргументы, способные очистить твое имя?
Никакого внимания со стороны подсудимого. Сидит и в пол смотрит. Будто не о нем разговор.
- Почему ты ничего не говоришь? - удивился мастер. Нокс все так же продолжал сверлить взглядом паркет, игнорируя присутствующих.
- Потому что он пользуется правом хранить молчание, - заключил юстициар.
- Любезные вороны, - вмешалась Ирис, - может просто сделать вид, что никакого договора не было? В конце концов, тут все свои...
- Что ты говоришь, сестрица! - летописец был так возмущен предложением царевны, что аж за сердце схватился.
- Перед нами царевич, мы не можем судить его так же, как простолюдинов, - вмешался скотовод, который вообще редко подавал голос на этих собраниях.
- Закон един для всех, - продолжал возмущаться летописец, - если мы спустим с рук такое царевичу, то простой люд скажет: "А чем мы хуже?". Царская семья должна служить примером.
- Но это всего лишь бумажка! Можно подумать, ты, Витек, никогда не нарушал договоров.
- Милая сестра, одно дело когда скромный ворон, вроде меня становится жертвой обстоятельств, и совсем другое- когда царевич использует свое положение, чтобы отпустить на волю женщину. Да чем мы вообще думали, когда соглашались на это! Она, должно быть, всем рассказала о нас!
Ирис чуть было не ляпнула, что пусть бы и рассказала, может сотрудничество с людьми на пользу бы пошло. Но к счастью, от глупости ее уберег шум, доносившийся из коридора. Казалось, кто-то борется со стражниками, поставленными охранять зал совета от того, чтобы в него не проникли посторонние.
Громкий звук, будто кто-то бросил тяжелый предмет, удары кулаками. В коридоре начиналась драка: " Пустите! Это срочно!" - донеслось из-за двери. Ирис узнала этот голос. Вернулся.
- Зенос! - царевна вскочила с места и рванула к двери. Она распахнула тяжелые створки и увидела, как Зенос один на один сражается со стражей, вороны уже и копьями махали. - Прекратить! Почему не впустили сразу?
- Так не велено пускать...
- Ярис, ты во второй раз наступаешь на те же грабли. Сегодня ты не впустил в зал совета моего служащего, а завтра и меня не пропустишь?
Она перевела взгляд на Зеноса. Он сплюнул кровь прямо на ковер, но сам факт драки во дворце был таким ошеломляющим, что этот жест почти никто не заметил.
- Я не опоздал? - коротко спросил почетный гвардеец на службе у царевны.
- Ты вовремя. Но я не вижу... - Зенос знаком приказал Ирис молчать. У тех членов совета, кто увидел этот жест возмущение достигло пика. Кто-то даже прошептал: " Да что он себе позволяет?". Действительно, для простого гвардейца было неслыханной дерзостью указывать царевне что делать, а он еще и поманил ее за собой, а совету бросил:
- Я приношу свои глубочайшие извинения, но у меня есть дело к пресветлой Ирис, напрямую связанное с этим разбирательством.
- Так милости просим, - царь пригласил Зеноса в зал.
- Прости, батюшка, но сперва я доложу царевне.
Вот это уже не дерзость, а наглость! Все, от мастера до казначея онемели: что же сейчас будет? Увольнение или коллективная казнь? Но, кажется царь вовсе не заметил оскорбления, нанесенного ему. А что еще более удивительное, отпустил дочь с этим грубым солдафоном, и пообещал:
- Мы продолжим заседание, когда вы вернетесь, - а потом царь подмигнул Зеносу, чего никогда не делал раньше. Ему стало понятно- батюшка обо всем догадался.
После того, как двери в зал закрылись, Ирис спросила:
- Ты привел ее?
- Да.
- Где?
- В кабинете царя.
Ирис рванула в сторону кабинета, будто у нее были крылья, но Зенос схватил ее за плечо( видел бы совет- точно казнил бы), и развернул лицом к себе:
-Постой, царевна, я знаю о чем ты думаешь, но не спеши...
- Решается судьба моего брата...
- Я знаю, - спокойно прервал он готовую сорваться на крик Ирис,- но царь обещал подождать, так что выслушай меня.
Ирис кивком разрешила гвардейцу говорить.