– Вот, полюбуйтесь! – стоявший возле входа парень направил луч фонарика в тёмное пространство дота, осветив распростёртую на полу фигуру.
Тело было заметно меньше, чем тот пришелец, который бросился на меня, да и чем остальные тоже. Оно лежало ничком, так что был хорошо заметен пролегавший через всю спину вдоль хребта длинный раскрытый разрез. Узкие плечи, крутые бедра – вне всякого сомнения, перед нами находилась женщина. Осторожно подойдя и посветив поближе, Томми чертыхнулся и пнул ногой шлем, который отлетел в сторону и глухо ударил в стену. Затем, словно не веря своим глазам, он ухватил руками за края разреза, бронированный торс и развёл их в стороны, так что стало видно отделанную чем-то мягким внутреннюю поверхность костюма. Перед нами лежала пустая броня, без инопланетянки внутри.
– Каково, а? А главное, как это понимать? – гаркнул молодой атаман, обращаясь скорее к себе, и начал светить фонарём по сторонам, будто надеясь прочитать на стенах ответы на свои вопросы.
В этот момент мое сознание пронзила догадка. Точнее, она лишь начала формироваться, а ноги уже развернули тело и несли его наружу из дота, а затем, вдоль стены, к противоположной по отношению ко входу амбразуре. Глупая, но такая чёткая и ясная мысль. Вот оно, широкое отверстие, которое проходя через толщь стены, сужается до совсем небольшого окошка. На бетоне хорошо видны тёмные пятна – я уже знаю, что это такое. И Томми, который смотрит на меня изнутри с перекошенным от внезапной догадки лицом, тоже это знает. Остаётся лишь обернуться и увидеть продавленную ползущим телом канаву в снегу, через пару десятков метров переходящую в цепочку следов.
– Ах ты ж сука! – мой крик разнёсся над поляной и, отразившись от деревьев, возвратился невнятным эхом.
– Симон, Беря! Куберт! Быстро в погоню! – раздалось из дота.
Я всё ещё стоял и бездумно таращился на уходящие вдаль следы, когда вышедшая из-за туч луна осветила шустро продвигавшуюся в сторону леса троицу людей на широких таежных лыжах. Чёрт, это ж надо было так лопухнуться! Но какова храбрость, каково стремление! Вернувшись в дот, я увидел Томми, задумчиво поглаживающего края амбразуры.
– Сбросила броню, чтобы протиснуться в окошко, – заметил он отравленным досадой спокойным тоном. Затем повернулся и, чуть сузив глаза, добавил: – Представляешь, как было важно то, что она унесла с собой?
– Не вполне. А чем, по-твоему, это могло быть?
– Да понятия не имею! Но это наверняка было то, ради чего этих чертей сюда занесло! Что угодно – предмет, информация, какая-нибудь техника хитрожопая… не знаю! Но ради того, чтобы спасти это от нас, восемь инопланетян вот так взяли и выпрыгнули под огонь, понимаешь?
– Да они совершенно не планировали умирать! Просто хотели прорваться наружу и всё. И напоролись на вашу атаку и нашу засаду.
– Ага, а эта дура, по твоему, просто решила их развлечь перед боем своими титьками, а потом героически продраться через амбразуру, чтобы по приколу замёрзнуть в лесу? Вместо того, чтобы дать своему отряду ещё одну пару рук с автоматом? Да бред полный. Они все ломанулись, чтобы отвлечь нас, и по возможности кого-то завалить, чтобы она смогла уйти! Вон, подойди к Вуйко, пусть он тебя залатает, а то смотреть невыносимо.
Спорить не о чем. Такая версия выходила более правдоподобной, опираясь на одно принципиальное допущение – сама беглянка, либо что-то, чем она владела, имело исключительную ценность. Выходя, я посторонился, пропуская внутрь ребят, которые пришли забрать костюм беглянки в общую кучу трофеев. Кажется, поднимая нагрудник, Сережа украдкой понюхал его внутреннюю поверхность.
Пока Вуйко подготавливал иглу и нитку, я успел задать впрок множество вопросов, а затем слушал его размеренные и неторопливые ответы. Выяснилось, что странники, выходя из дота, разделились на две группы по четверо. Подползавшие к доту знали, что группа, которая рванула на восток, идёт прямиком под наш огонь, а потому полностью сосредоточились на второй четверке. Даже, несмотря на ослепление светошумовыми гранатами, непонятно откуда взявшимися в выкладке для боя в лесу, автоматчикам удалось открыть более-менее прицельный огонь на подавление. Потери – один человек с контузией.
Надо признать, что это был хороший результат, с учётом того, как досталось нам, находившимся в засаде. Впрочем, если бы серомордые как раз в этот момент не пошли в атаку, потери могли быть куда серьёзнее. Или нет? Анестезия слегка дурманила сознание и этот эффект можно было бы счесть даже приятным, никакой боли не ощущалось, лишь слегка чувствовалось как подёргивается от затягиваемых стежков кожа.