Я попрощалась с Бротчем, и направилась дальше. До кабинета Смотрителя оставалось всего-ничего.
***
Я прошла через то самое помещение, где когда-то нашла убитого Джонаса. Офицер Кендалл следил за мной, держа меня на мушке и не спуская с меня взгляда, пылающего ненавистью.
- Подлая дрянь, когда-нибудь ты ответишь за всё, - говорил он мне сквозь зубы, когда я подходила к коридорам, ведущим к кабинету Смотрителя. – Ты и твой папаша. Вы ответите за всю эту кашу, что заварили здесь в тот день и за смерти всех погибших в пожаре и в суматохе, при нападении тараканов и при всех прочих безумствах, что творились здесь в те минуты…
Я бы хотела остановиться. Остановиться и попросить прощения за всё. Объяснить, что никто из нас этого не хотел. Объяснить, что если бы Смотритель позволил бы моему отцу и мне впоследствии спокойно покинуть Убежище, то ничего бы этого не было. Попросить прощения за всю боль, что мы принесли офицеру Кендаллу и его семье и принести своё сожаление, но…
Но офицер Кендалл не стал бы меня слушать, поэтому я с абсолютно каменным лицом прошла в кабинет Смотрителя, с силой сжимая ошейник Догмита и ведя его за собой.
***
Я застыла в дверях, глядя на Смотрителя Убежища 101. Альфонс Альмодовар стоял ко мне спиной, сложив руки за спиной и глядя в круглое окно своего кабинета. Я была уверена, что он слышал, как я пришла.
Кабинет Смотрителя совсем не изменился. Всё тот же полукруглый стол стоял в середине комнаты перед мигающими мониторами терминалов, все те же шкафы и всё та же мебель – всё было на своих местах.
Издалека мне показалось, что Альфонс Альмодовар так же как и Бротч намного больше поседел, но я не была в этом уверена.
Некоторое время я стояла на пороге кабинета, собираясь с мыслями. Внутри меня всё клокотало от страха и волнения. Я не боялась Смотрителя, я боялась проиграть и провалить всю мою миссию помощи Амате и моим друзьям.
Наконец, я поняла, что ждать больше нельзя. Я направилась вперёд. Я подошла к Альфонсу Альмомдовару, который так и не повернулся ко мне до сего момента.
Только, когда я встала перед окном рядом с ним, он повернул ко мне голову.
Да, он постарел. Морщины на его смуглом лице казались резче, в карих глазах блестела тоска и усталость, губы были с неприязнью поджаты.
Он некоторое время всматривался в моё лицо, и я не смотрела на него в ответ, не отводя взгляда.
Мельком оглядев меня и Догмита, он цинично усмехнулся.
- Что ж, с возвращением, Кайли Смит, - едко сказал Альфонс, глядя на меня. - Видимо, тебе надоели пыль и разрушения на пустошах? Больше не ищешь папочку, и теперь хочешь незаметно просочиться домой, как подросток после бурной ночи? – Альфонс повернулся ко мне, и теперь мы стояли глядя друг на друга. Внутри меня кипел гнев и ненависть. Этот человек ничего не знает о Пустошах. И ничего не знает о моем отце. Включая, его смерть. НО я не буду разговаривать с Альмодоваром об этом.
- Хочу тебя огорчить, Смит. В этом Убежище для тебя нет места. Оно для незапятнанных людей.
Кипящее во мне возмущение взяло верх. Значит, Смотритель считает себя чистым и непорочным по сравнению с теми, кто живёт там, на Пустошах? Он просто ничего не знает о жизни. Не знает о людях, которые живут и сражаются там, как мой возлюбленный Рэй и как мои братья из Братства Стали.
Он. Смотритель, на чьих руках кровь Джонаса считает себя незапятнанным!
- Не запятнаны? – гневно переспросила я, сощуривая глаза. - А Вы? Ваши руки разве не запятнаны кровью Джонаса?
Смотритель поджал губы, чуть нахмурившись.
- Полагаю, ты имеешь в виду неприятную историю с твоим отбытием? – едко спросил Альфонс, складывая руки на груди. - Джонас и твой отец поставили под угрозу успех миссии Убежища и безопасность его жителей. Я сделал то, что должен был, чтобы не дать ему уничтожить все, чего мы достигли. Я жалею лишь о том, что не предотвратил эту ситуацию.
Смотритель выглядел таким напыщенно-важным, настолько упивающимся своей исключительностью и ложь, что меня всю передернуло.
- Меня тошнит от Вашего вранья, - словно выплюнув, сказала я. - Вы хладнокровно убили Джонаса, а теперь корчите из себя саму правильность.
Смотритель снова раздраженно поджал губы, глядя на меня.
- Прежде всего, я не убивал Джонса, - медленно сказал он, отводя глаза. - Я приказал шефу Хэннону убить его. И только потому, что иначе было нельзя. Джонас хотел уйти вместе с твоим отцом. Если бы он ушел, за ним последовали бы и другие. И все они бесследно растворились бы на пустошах. – Альфонс вдруг изменился в лице. Я увидела, что его одолела тоска. Кажется, он вышел на свою больную тему. - И потом нас осталось бы так мало, что через пару поколений Убежищу пришел бы конец. Это при условии, что наши эмигранты не навели бы на нас рейдеров.
Вот так, значит, Смотритель оправдал себя в смерти Джонаса и в убийственном давлении на всех остальных людей. Типичный представитель Волт-Тек – задавить людей, но выполнить своё грёбанное исследование.
- Вы не защищаете своих людей, вы убиваете их, процедила я, волком глядя на Альфонса. - Неужели Вы сами этого не видите?
- Боюсь, это у тебя проблемы со зрением, - со спокойным упрямством ответил Смотритель. - Я просто защищаю их от ужасов войны и разрухи. Настоящая опасность это мятежники и революционеры, которые готовы рискнуть жизнью всех, только чтобы сдохнуть на пустошах. Если бы они не были так одержимы идеей самоубийства, мы вас могли мирно жить дальше. Все снова были бы счастливы.
Я покачала головой. Упрямство и твердолобость Смотрителя не позволяли мне его хоть как-то вразумить и попробовать заставить осознать его же собственные ошибки.
- Повстанцы возмущены, что вы солгали им о том, что творится снаружи… - сказала я, пытаясь как-то продолжить разговор.
- Они должны понять, зачем мы так поступили, - строго сказал Смотритель. – Только для того, чтобы они не рвались наружу, где их ждет смерть. Чтобы удержать их от той самой ошибки, которую в их возрасте сделало наше поколение. – Альфонс прикрыл глаза. Его лица коснулась печаль. - Некоторые из нас потеряли тогда родных и близких наверху, но больше мы никого не потеряем.
Альфонс нахмурился, с явным недовольством глядя на меня. Я вздохнула, успокаиваясь. Ладно, хватит вилять. Надо сказать ему напрямую, что всё это гиблое дело.
- Повстанцы правы, - сказала я, глядя на Альфонса. - Открыть Убежище необходимо.
- Вот как? – недовольно усмехнулся Альфонс. - Что навело тебя на мысли, что ты лучше всех знаешь, как защитить Убежище?
- У вас просто не хватит людей, чтобы навсегда остаться в изоляции, вот и всё, - подавляя раздражение, спокойно произнесла я. – Если Вы не откроете Убежище сейчас, то будет слишком поздно. Поймите, сейчас лучшее время для того, чтобы входить в мир наверху. Я знаю это. Я там была. – Я нахмурилась, набираясь всё больше уверенности. Альфонс внимательно слушал меня, но я ничего не могла прочитать по его лицу. – Поймите, что человечество – это не только генный материал. Главное, в нём никогда не терять надежду. Даже сейчас. И если Вы сделаете правильный выбор, у вас будет тысяча возможностей, чтобы научиться жить там, научиться жить новой жизнью. В настоящем мире. Пусть даже от него осталась только тень. – Я прикрыла глаза, улыбаясь и глядя через круглое окно на главный зал Убежища 101. - Никому из людей ничто и никогда не заменит настоящий мир. Крыша не заменит небес над головой, и лампы не заменят солнца. Только там жители Убежища, это поколение жителей узнает, что такое настоящий ветер и что такое живая вода.