Для съемок наскальных росписей мы пользовались небольшой, но очень мощной лампой на батарейках. Однако осветить ею фриз с изображением баррамунди оказалось невозможно: он был слишком велик. И здесь нам помогла сама природа. Картина помещалась на западной стене утеса Обири, и каждый вечер солнце, прежде чем исчезнуть за горизонтом, в течение десяти минут заливало пещеру светом, являя рисунок во всей красе. За эти десять минут надо было успеть его снять. Изображение было многоплановое, почти все участки стены густо расписаны; мы решили, что во время съемок я буду выступать в роли экскурсовода и, проходя вдоль фриза, показывать фигуры и рассказывать о них. Идея требовала синхронной записи.
Мы приготовились отснять этот эпизод в последний вечер у Обири. Боб проверил свою аппаратуру, а Чарльз установил камеру задолго до расчетного времени. Я отрепетировал все движения, прохаживаясь вдоль стены под критическим оком Чарльза и Боба. Любая оплошность лишила бы фильм красочных кадров, а возвращение в Нурланджи нельзя откладывать, запасы воды были на исходе, и, пропусти мы сегодняшний заход солнца, пришлось бы уезжать из лагеря, так и не засняв баррамунди. Тщательно приготовившись, мы ждали момента, когда солнце опустится, осветив пещеру, и густая охра заиграет всеми оттенками.
И вот этот миг настал. Весь фриз осветился снизу доверху. У нас было ровно десять минут.
Не успел Чарльз включить камеру, как Боб испустил крик отчаяния: магнитофон словно нарочно загудел электронными внутренностями! Ии о какой записи не могло быть и речи. Боб лихорадочно разобрал прибор и разложил детали на плоском камне. Все провода были целы, никакой поломки отыскать не удалось. Он снова собрал магнитофон, на всякий случай решив не укладывать его в корпус. И тут Боба осенило: солнце сильно нагрело то место, где стоял магнитофон. Видимо, в этом было все дело — известно, что некоторые транзисторы не выдерживают высокой температуры. Боб поставил магнитофон в тень и начал обмахивать его шляпой. Пронзительный свист в наушниках стал постепенно утихать. Чарльз продолжал снимать, а Боб прилежно остужал магнитофон. Кассета кончилась, буквально через минуту солнце нырнуло в кустарник, и пещера погрузилась в полумрак…
Возраст рисунков Арнемленда неизвестен. Некоторые из них имеют признаки довольно давнего происхождения. Мы находили фрески, покрытые тонким прозрачным слоем отложений, образованных стекающими струйками воды. Пистолеты, изображенные на рисунках в Нурланджи, давным-давно уже исчезли из этих краев. Наконец, тот факт, что местные племена отрицают свою причастность к рисункам с фигурами мими, дает основание полагать, что они были созданы людьми, жившими здесь очень давно и с тех пор перекочевавшими в другие места или исчезнувшими совсем. Во всяком случае, некоторым росписям должно быть не меньше полутора веков, поскольку наскальные изображения рыб и черепах описаны еще сэром Мэтью Флиндерсом в отчете об экспедиции на остров Чам, в заливе Карпентария, в 1803 году. Рисунки могут сохраняться очень долго: окислы железа, дающие цвет охре, практически не тускнеют, а укрытия предохраняют картины от действия дождя и ветра.
Нет сомнений, что этот жанр уходит корнями в давние традиции аборигенов. Совершенно очевидно и то, что часть рисунков появилась сравнительно недавно. Подобное сочетание древности и современности придает им особое очарование и значимость: во многих отношениях они похожи на первые сделанные человеком рисунки — впечатляющие фрески каменного века, созданные двадцать тысяч лет назад в пещерах Европы.
На первый взгляд тематика австралийских рисунков отличается от европейских, где изображены дикие быки, бизоны, олени, мамонты и носороги. Однако с рыбами, черепахами и кенгуру их роднит одна очень важная деталь: обе группы животных были объектом охоты, источником пищи. В испанских пещерах можно увидеть изображения тонких, как тростинки, людей, до удивления похожих на мими. И в Испании и во Франции на стенах пещер встречаются отпечатки рук. Одна из красивейших французских пещер — Ласко — украшена загадочными геометрическими фигурами, похожими на австралийские. Впрочем, подобные фигуры встречаются во многих частях света. Рисунки чаще всего накладываются друг на друга в произвольном порядке; это тоже характерная черта как европейской, так и австралийской наскальной живописи.