Наш путь лежал в Юендуму.
В центре поселения на высокой мачте скрипели лопасти ветровика, соединенного с насосом, качавшим воду из тридцатиметровой скважины. Вода лилась с мелодичным звоном в огромный резервуар. Эта скважина крепче любых кандалов приковывала кочевников к станции. Здесь в редком кустарнике они построили себе из коры, веток и кусков ржавого железа нехитрые жилища. Поселение насчитывало около четырехсот душ.
Вальбири выглядят суровыми людьми с горделивой осанкой. У многих мужчин, в особенности у стариков, тела изборождены шрамами. Надрезы на бедрах они наносят себе сами в знак того, как глубоко и сильно их горе от потери близких. Шрамы на плечах — следы поединков. Воины-вальбири решают конфликты простым способом, требующим фантастической выдержки и мужества. Противники садятся скрестив ноги друг против друга, один наклоняется и наносит ножом рану другому. Затем наступает черед второго. Так продолжается до тех пор, пока один из них не сдается или, что бывает чаще, не теряет сознание от потери крови.
Физически вальбири крупнее и крепче арнемлендских аборигенов, с которыми мы познакомились раньше. У них широкие плечи и сильные мускулистые ноги. Согласитесь, не так уже просто сохранять благородный вид, стоя в лохмотьях в очереди у грузовика, где происходит ежедневная раздача муки и сахара. В этих людях не было ни тени униженности или раболепства. Когда мы заговаривали с кем-нибудь, вальбири смотрели нам прямо в глаза. У них были свои представления о жизни, у нас — свои. Мы обитали в разных мирах, и здесь, где наши пути скрестились, они оказались в худшем положении. Но мы, равно как и они, хорошо понимали, что, лиши нас материальных благ, дарованных обществом, и оставь на произвол судьбы в пустыне, они окажутся сильнее. Мы погибнем, а они выживут.
Завязать с ними дружбу за короткий срок не удалось, требовалось время, чтобы присмотреться друг к другу. Мы не искали дешевой популярности, раздавая подарки направо и налево. Вальбири взяли бы их, но при этом сочли бы нас расточительными дураками.
В первый день мы познакомились с пожилым человеком по имени Чарли Джагамара. В его возрасте обучаться уходу за животными на ферме было уже поздно, так что в отличие от молодых его легко было застать в лагере. Несмотря на преклонные годы, дряхлости в нем не чувствовалось. Старейшины племени часами сидели в тени хижин в ожидании раздачи пищи, но Чарли среди них не было. Он постоянно находил какое-нибудь занятие.
Внешность у Чарли была весьма колоритная. На голове шляпа, похожая на парик из жесткой травы, туго перевязанной веревочками из сплетенных волос. Бедра, плечи и грудь украшали глубокие шрамы и длинные рубцы от порезов. Кроме набедренной повязки, никакой другой одежды он не признавал. Чарли, как и другие жители пустыни, привык ценить каждую каплю воды на вес золота, поэтому мытье представлялось ему кощунством.
Мы попросили его рассказать, как люди его племени жили в пустыне в те времена, когда «вся земля принадлежала вальбири», Чарли согласился.
К сожалению, я плохо понимал, что он говорит; его пиджин был хуже, чем у молодых, и зачастую мы тупо шли за ним, толком не зная, что именно он хочет показать.
Направляясь в буш, он брал с собой два-три бумеранга и воммару. Функционально она не отличалась от той, что мы видели в Манингриде: надетая на тупой конец копья, она как бы удлиняла руку охотника, увеличивая силу броска. Но форму имела другую — манингридские воммары представляли собой простые бруски с прорезью для копья, а здешние имели вид вытянутых элегантных сосудов полуметровой длины, пригодных также для ношения мелких вещей.
Бумеранги мы видели впервые; в Арнемленде их не делают, поскольку в густом буше севера они непригодны. У Чарли были не совсем обычные бумеранги — они не возвращались после броска; кстати, классические модели изготавливают только племена, живущие на восточном и западном побережье Австралии, причем ими редко пользовались для охоты — разве что запускали над стаей уток, чтобы те в испуге бросились в сеть. Как правило, они служили лишь для забавы. У Чарли бумеранг был оружием. Он представлял собой длинный тяжелый брусок, вырезанный из древесины твердой породы, с изгибом на конце. Воин-вальбири бросает его в животное или во врага. Его бумеранг не должен возвращаться, его назначение — ранить или убивать.
Следует отметить, что Чарли называл эти предметы «бумерангами» и «воммарами» только для нас, на языке вальбири они звучат иначе. Слова, которыми белые обозначают сегодня обряды аборигенов и предметы их быта, пришли с юга материка. Европейские колонисты, осевшие в Ботани-Бее и по соседству, услышали их от тамошних племен. Слова сохранились как единственная память о людях, создавших их. Сами же люди исчезли с лица земли…