Ресторан «Дженива» был расположен в переулке, выходящем на Каньон-роуд. Когда-то здесь находилась художественная галерея, потом было кафе, затем владелец прикупил смежное помещение и добавил завтраки и обеды. После грязного развода ресторан продали, и помещение пустовало в течение почти года, пока конфликтующие стороны спорили по поводу аренды. Когда эти препятствия были наконец устранены, Дженни смогла подписать новый договор об аренде и приступить к перестройке и модернизации.
Она не была здесь почти два месяца и, увидев, как все изменилось, замерла в изумлении. Ресторан и впрямь был почти готов. И сейчас, наблюдая за тем, как маляры покрывают стены вторым слоем краски темно-горчичного цвета, она уловила аппетитный аромат, смешанный с запахом краски.
В кухне Глория стояла, не сводя глаз с маленького тщедушного человечка, который обжаривал на сковороде перец для соуса «Чиполте». Аборигены Санта-Фе обычно утверждали, что чили – это основа основ кулинарии, и Глория верила этому всем сердцем. Все блюда приправлялись той или иной разновидностью чили – от огненно-жгучего, словно ракетное топливо, до изысканного неострого. Соус «Чиполте» она приготавливала из обжаренного до коричневого цвета огненного «Джалапеньо». В процессе приготовления его жгучесть исчезала, а оставался привкус, который, по мнению Глории, просто райское блаженство. Это было и впрямь изумительно, и один только аромат этого блюда, пусть даже подпорченный запахом краски, вызывал у Дженни слюноотделение.
– Должно быть, я проголодалась, – сказала она своей поварихе.
Глория, сложив руки под впечатляющим бюстом и сжав губы, сердито смотрела на младшего повара, поблескивая карими глазами. Волосы ее были стянуты на затылке в тугой пучок. Возраст Глории невозможно было определить – можно дать и тридцать, и все пятьдесят. При своей внешности она смотрелась бы величественно на любой кухне. И если бы Дженни пришлось выбирать между ее негодованием и возмущением Альберто, она бы, несомненно, предпочла нажечь на свою голову гнев Альберто.
– Мы отстаем, – сердито заявила Глория, причем Дженни не поняла, имеет она в виду строительство или приготовление блюд.
Когда Глория отвернулась, повар одарил Дженни робкой улыбкой.
– Он говорит только по-испански, – остановила ее Глория, когда Дженни хотела сказать ему что-то в ответ. – Но повар он не такой уж плохой.
Это была высокая оценка.
– Может быть, ты скажешь это ему? – посоветовала Дженни.
– Он знает, что я думаю. – Она кивком указала на помещение обеденного зала, где малярные работы были завершены. – Я на них наорала. Они двигались медленнее улиток.
– Ты проделала огромную работу, – сказала ей Дженни.
Глория лично наблюдала за работами, пока Дженни завершала дела в Хьюстоне. Дженни предложила Глории купить долю во владении рестораном. Отец бы, наверное, онемел от удивления, услышав об этом, но Дженни знала, что успех «Дженивы» во многом зависит от Глории. Сейчас Глория обдумывала ее предложение.
– Сможем ли мы открыться, скажем, на следующей неделе? – спросила Дженни.
– На этой! – заявила Глория.
– Хорошо, – улыбнулась Дженни, – на этой.
– Стулья и столы готовы к доставке?
Дженни кивнула. Для обеденных залов она заказала столы и стулья из натуральной сосны, а для вестибюля отреставрировала испанский письменный стол, приобретенный в крошечном магазинчике на Каньон-роуд, который торговал антикварной мебелью. С потолка свешивались жестяные фонарики с регуляторами света, а арки, разделяющие залы, были расписаны орнаментом из листьев растений, характерных для Нью-Мексико. Оставалось лишь добавить живые вьющиеся растения, и арки превратятся в увитые зеленью входы в обеденные залы.
В дневное время сквозь стеклянные панели, расположенные на верху северной стены обеденного зала, проникал яркий свет. Если не считать городских зданий, отсюда открывался вид прямо на горную гряду Сангре-де-Кристо.
Дженни не терпелось поскорее приступить к работе. Но сначала…
– Мне надо еще распаковать вещи. Телефон я включила. Номер его уже дала тебе. – Глория что-то проворчала – Я загляну завтра. Когда ты будешь готова к открытию?
– В среду рабочие придут последний раз. После этого можно открываться.
– Мы устроим пробный запуск, – сказала Дженни. – Генеральную репетицию с официантами. Хочу заранее позаботиться о рекламе. Мы дадим объявления, но мне хочется указать дату открытия. Как насчет пятницы?
Глория кивнула.
– В эти выходные мне придется поработать. Надо до конца освоить приготовление еще двух-трех блюд, а у меня нет второй пары глаз на затылке!
Вернувшись домой, Дженни вдруг вспомнила, что не привезла с собой лампы. В доме было темно. Только с кухни пробивался свет.
– Роули! – крикнула она, чувствуя, как тревожно забилось сердце.
– Да-а, – послышался откуда-то из холла недовольный голос Роули.
В холле, слава Богу, был свет, так что ей не пришлось шарить по стене, на ощупь отыскивая дверь. Заглянув в его комнату, она увидела, что сын перенес телефонный аппарат с кухни и поставил к себе возле самого уха. Он лежал на спальном мешке, заложив руки за голову и уставясь в потолок.
– Мы привезли маленький телевизор из твоей комнаты, – сказала она. – Можно его включить.
– Не надо.
– Ты хотел кому-нибудь позвонить?
– Нет, – несколько задиристым тоном ответил он. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому что ты перенес телефон из кухни. Мне, видишь ли, он тоже может понадобиться, – объяснила она. Ей не хотелось, если вдруг позвонит Хантер, чувствовать на себе укоризненные взгляды Роули и терпеть его несносное поведение. – Могут позвонить Магда или Глория или еще кто-нибудь. Даже Фергюссоны.
– Почему ты не приобретешь сотовый телефон? – спросил он.
– Ты считаешь, что он мне нужен? – удивилась она.
– У папы есть.
– Ах вот оно что. – Дженни начала раздражаться. Его поведение вывело ее из себя. – Что ж, у твоего отца есть сотовый телефон, но куплен он на деньги твоего деда.
– Как это понимать? – задиристо спросил он.
Она тут же пожалела, что не сдержалась и вышла из себя.
– Я хочу сказать, что ты ничего не знаешь о Трое.
– Да-а? А кто в этом виноват?
– Теперь я готова поговорить о нем.
– Ты его ненавидишь, – сердито напомнил ей Роули. – Что ты можешь сказать? Только самое плохое! Когда он приедет сюда, я буду с ним.
– Когда он приедет сюда? – переспросила она.
– Он живет примерно в часе езды отсюда, – торжествующе заявил Роули. – В каком-то красивом городке, куда все ездят любоваться видами.
– В Таосе? – упавшим голосом спросила она.
– Вот-вот! – Роули обрадовался, что она знает это место. Значит, оно существует на самом деле. Он не был вполне уверен, что отец говорит ему правду. Нет, он не думал, что отец солгал ему, просто он проявлял осторожность во всем, что касалось мамы.
Дженни взглянула на него с беспокойством. Ей стало плохо при одном воспоминании о том, как грубо впился в ее губы Трой, как он схватил ее. Она-то рассчитывала, что подачка Аллена на некоторое время будет удерживать его на почтительном расстоянии от нее.
– Знаешь ли ты, Роули, чем твой отец зарабатывает себе на жизнь?
– Знаю, – ответил он, сразу же насторожившись.
– Чем же?
– Инвестициями, – решительно заявил он.
– Он живет на деньги, которые дал ему твой дед. Сомневаюсь, что у него есть какие-нибудь инвестиции. Именно поэтому он возник снова в нашей жизни.
– Просто ты его ненавидишь! – почти выкрикнул Роули. – В этом все дело!
– Роули…
– Оставь мня в покое, – пробормотал он и, повернувшись на бок, уперся взглядом в стену. – Закрой дверь, – добавил он, почувствовав, что она продолжает стоять на месте.
Радостное настроение было испорчено. Дженни ушла в свою комнату, раскрыла спальный мешок и легла, зарывшись лицом в подушку. Она почувствовала невероятную усталость. Свернувшись калачиком, она попыталась прогнать из головы все тревожные мысли, но долго не могла заснуть.