— Почто взял парня? Разве одни-то мы не могли справиться?..
— Эх ты, дядя! Все тебе нелюбо, все ворчишь! Смотри на меня: годами тебя много старше, а светло у меня на душе!
Федор ничего не ответил и принялся за работу. Марина старательно растирала краски, дедушка Мирон был ею очень доволен.
— Спорый ты парень, Максим, — Марина назвалась этим именем, — и к нашему делу подходящ… Так и быть, начну обучать тебя. Только помни, парень, это дело святое! К нему надо чистым приступать!
— Не сомневайся, дедушка! Только показывай!
Старик начал объяснять ей первые правила изографного искусства.
Наука далась новому работнику. Скоро он мог уже подмалевывать и золотить фон, писать одеяния святых, но до изображения ликов старик его еще не допускал.
О Фоке и Василько Марина имела уже сведения, но их самих не видела. Но через некоторое время ей удалось с ними встретиться.
Был праздник. Работы были прекращены, работавшие на камнеломне работники пришли в стан повидать товарищей.
Икона «видения», которую писал Мирон, уже близилась к концу, и князь хотел ее показать дружине. Все направились к изографной избе.
Старый изограф вместе с Мариной вынесли из избы икону и поставили на сошках возле княжего шатра. Благоговейно смотрели собравшиеся на дивный лик Богоматери. В числе пришедших были Василько и Фока.
Марина сразу заметила их, лицо ее вспыхнуло ярким румянцем. Она сдержала себя и не выдала своей радости при виде братьев, боясь быть узнанной. Летний загар, занятия в мастерской, покрытые краской руки совершенно изменили девушку; в молодом помощнике изографа Мирона молодые люди не могли узнать Марину.
Довольная, что свиделась с братьями, девушка возвратилась вместе с Мироном в изографную избу и снова принялась за дело. Старый изограф только удивлялся ее успехам.
XIII
Постройка храма близилась к окончанию. Внутри он был украшен драгоценными камнями и финифтью. Столбы и двери блистали позолотой. В нем князь поставил привезенную икону, для нее был сделан оклад, на который поя шло пятнадцать фунтов золота, много жемчуга, драгоценных камней и серебра. Вся утварь храма была разукрашена драгоценными камнями.
Долго продолжалась работа по постройке храма.
Поработав до осени в изографной, Марина, уже сделавшая такие успехи в иконописи, что могла самостоятельна писать образа, отпросилась у Мирона, у князя и Михно навестить родных. Они не подозревали, что родные эти так далеко, в стольном Киеве.
— Только ты, парень, вертайся скорее: мне с тобой работать сподручно! — говорил старый изограф.
То же самое повторил и мечник:
— Да ты не мешкай дома-то, парень! Побудь да и скачи в обрат скорее!
Девушка не утерпела, чтобы не повидать брата и его товарища. Для этого ей пришлось сделать крюку верст двадцать.
— Куда ж это ты, молодец, собрался? — спросил Фока, не признавший в отроке своей сестры.
— Заскучал больно по своим…
— Ишь ты, парень, какой счастливый!.. А я так свою матушку не скоро увижу! — печально промолвил Фока.
— Что ж? Поклониться ей прикажешь? — спросила Марина.
— Шутник ты, парень, я вижу! Не близко она отсюда, в самом Киеве!..
— Как кланяться матушке Елене будешь, меня не забудь! Скажи, что сын ее названый издалека свой поклон ей шлет! — пошутил Василько.
— А больше никому, други, не прикажете кланяться?
— Ишь, дошлый, все ему знать хочется!.. Сестрице нашей, Марине, не премини поклониться…
Марина поскакала от каменоломни, несколько раз оглядываясь назад. Обратная дорога девушке была знакома, в октябре она уже была дома. Обрадованная возвращением дочери, нетерпеливо расспрашивала вдова о далеком сыне, не забыт был ею и Василько.
На другой день приезда Марина пошла к великому князю. Он не узнал в загорелом юноше отважную девушку.
— Что тебе от меня нужно, молодец? — спросил ее Юрий.
Девушка сказала, кто она и зачем явилась на княжий двор. Изумлению князя не было границ.
— Ну, рассказывай, красна девица, что ты видела и слышала!
Плавно полился рассказ Марины, она припомнила все мельчайшие подробности, рассказала князю об его сыне, о постройке храма, о новом селе Боголюбове и о чудесах святой иконы. Одного только не могла она рассказать Юрию: что задумал сын его Андрей и какие планы таятся в голове этого воинственного князя.
Задумался старый князь, опустил седую голову на руки, Марине показалось, что между пальцами его заструились слезы.
— Думаешь ли ты, девица, опять туда поехать? — спросил он после минутного молчания.