Окружающие не могли удержаться от слез.
Потрясенный неожиданным свиданием, Федор положил левую руку на голову сына и прошептал, слабо возлагая на себя крестное знамение:
— Ныне отпущаеши раба твоего…
Слабая улыбка появилась на губах умирающего, руки беспомощно повисли, и, тяжело вздохнув последний раз, он отошел к Богу.
XV
Старого изографа похоронили возле вновь построенной церкви. Василько, хотя на короткое время узнавший отца, чтил его память и собственноручно выбил из камня крест на его могилу.
В Боголюбове приготовлялись к освящению нового храма. Из соседнего Владимира князь пригласил духовенство.
Ко дню освящения в Боголюбово собралось множество народа, привезено было много больных и калек, которые после молитв у иконы исцелились от своих недугов.
В назначенное время из храма вышел крестный ход, обошедший его троекратно. Прибывший на торжество ростовский святитель благоговейно отслужил литургию и совершил чин освящения.
Игрищ, обычных по праздникам в то время, Андрей, как набожный человек, не пожелал устраивать, но, по окончании трапезы в новой обители, он долго пировал с дружиною и ближними людьми за селом Боголюбовом, на лугу. Немало суздальцев и ростовцев было на этом пиршестве. Все превозносили доброту и щедрость князя.
Братья Андрея, княжившие в Суздале и Ростове, не приехали на освящение храма.
Народ вообще был недоволен своими властителями и намеревался просить Андрея стать их князем, но последний помнил завет отца и не хотел нарушать его.
— Чем сидеть тебе здесь, в Боголюбове, без дела, шел бы на суздальский стол! — подговаривали князя свояки его Кучковичи. — Сам, поди, видишь, как народ тебя любит и ждет не дождется твоего прихода.
Но князь отрицательно качал головою и не хотел следовать их советам.
Стало вечереть. Теплый июньский день кончался. Усталые пирующие готовы были расходиться, тем более что гостям, прибывшим на торжество, возвращаться было не близко.
Вдалеке на дороге заклубилась пыль.
— Кто-то сюда спешит, — заметил Иван Кучкович, — ишь как понукает коня!
— И впрямь кто-то сюда поспешает! — добавил Семен.
Все с нетерпением ожидали, когда всадник подъедет к княжему шатру.
Вот он соскочил с усталого коня, бросил поводья и вошел в шатер. Подойдя к князю, он низко поклонился и произнес:
— Князе Андрее! Родитель твой, князь Юрий Владимирович, преставился!
Не ожидавший подобной вести, Андрей взволнованно встал со своего места и сотворил крестное знамение:
— Помяни, Господи, усопшего раба твоего в селениях святых!
И, обращаясь к гонцу, проговорил:
— Расскажи мне, как произошла его кончина? В княжеской ставке воцарилась чуткая тишина.
— Мая в пятнадцатый день, — начал гонец, — родитель твой, великий князь наш Юрий, встав ото сна, был радостен. и весел. Не раз он вспоминал и про тебя. Вершил дела, чинил суд и расправу, а под вечер на пир идти изволил к Петриле, боярину, что был его любимцем. В свои хоромы после пира он вернулся, на отдых лег и больше не вставал. Что с ним тут приключилось, мы не знаем… Но мы нашли его уже почившим…
Задумчиво слушал Андрей рассказ о смерти отца. Он много перечувствовал в эти минуты. Позднее сожаление о том, что его не было в это время около отца, заставило больно сжаться его сердце.
— За киевский стол я спор держать ни с кем не стану! Останусь здесь!..
— Как поволишь, княже! Мы из твоей не выйдем воли! — с поклоном отвечал гонец.
— Себе вы сами избирайте князя!.. — докончил Андрей.
Весть о кончине великого князя киевского прервала пир.
Все поднялись из-за стола, Кучковичи ходили между именитыми суздальцами и ростовцами и уговаривали их вторично звать к себе князем Андрея.
— Теперь наверно он пойдет! Отца уж нет в живых! Своя воля…
И еще недавно находившаяся в зародыше мысль о приглашении Андрея княжить в Ростов и Суздаль была близка к осуществлению.
Один из именитых суздальцев, пошептавшись со своими товарищами, подошел к князю, низко поклонился ему и промолвил:
— Мы бьем тебе челом, наш прирожденный князь, твоею вотчиною Суздалем и просим княжить и нами володеть!
Нерешительно посмотрел Андрей на стоявших перед ним суздальцев.
— Что вам сказать в ответ, друга, не знаю! Что Суздаль, что Ростов, все нераздельно, все едино… Коль сяду я на суздальском столе, а на ростовском останется мой брат Мстислав, пойдут раздоры. Враги придут извне и, пользуясь раздором нашим семейным, захватят Суздальскую землю и водворят другой порядок!