Они обменялись улыбками и пожали друг другу руки.
— Шеф все еще торчит в придорожном кафе, где была стрельба, но фотограф только что прислал нам по электронной почте фотографии. Почему бы нам сейчас не просмотреть их, а потом дойдем до паба, съедим там по сэндвичу и поговорим?
— Прекрасная идея, — сказала Лиз. Она кивнула полицейским, которые настороженно наблюдали за нею. Переступив через пучок электронных кабелей, она проследовала за Госсом к складному столу. Полицейский подвинул ей стул, сам сел на другой и коснулся пальцами сенсорной панели ноутбука.
— Что ж, Гантер Реймонд… начнем.
На экране появились столбцы иконок.
— Я покажу вам только ключевые снимки, — пробормотал Госс. — Иначе мы здесь весь день проторчим.
Первое изображение, увеличенное Госсом, было панорамным снимком автостоянки. На дальнем ее конце припали к земле, будто страшные доисторические животные, тяжелые транспортные фуры. Слева стояло низкое панельное здание с вывеской «Фэрмайл кафе». Неоновые огни тускло светились внутри, и были видны цветные гирлянды рождественских украшений. Справа расположился бетонный туалетный блок, за которым шеренга полицейских в светоотражающих желтых дождевиках обыскивала землю.
На следующих снимках был туалетный блок. Сначала снаружи, где были видны эксперты в светло-голубых защитных комбинезонах, прочесывающие землю в поисках вещественных доказательств, затем внутри. Внутри было пусто, по крайней мере живых людей не было. Помещение было отделано белой кафельной плиткой, и там имелись раковина, два укрепленных на стене писсуара и кабинка с унитазом.
Последняя подборка показывала Рея Гантера, лежавшего на полу у стены под огромной кляксой из крови и мозговой ткани. В центре ее была черная дыра, где пуля прошла через керамическую плитку. Пуля вошла через левую бровь, оставив лицо более или менее неповрежденным. Затылок, однако, был буквально оторван от черепа.
— Кто его нашел? — спросила Лиз, сощурившись при виде кровавого кошмара на фотографии.
— Водитель грузовика. В начале седьмого утра. Патологоанатом считает, что он умер между четырьмя пятнадцатью и четырьмя сорока пятью.
— А пуля?
— Нам повезло. Она прошла сквозь стену туалета и застряла в заборе.
— Какие-нибудь улики по стрелявшему?
— Нет, хотя мы прочесали каждый дюйм пола и стен. Кто бы это ни сделал, он знал, что делает.
— Почему вы так думаете?
— Он целил в голову. Попасть в грудь было бы намного легче, но наш убийца хотел положить цель одним выстрелом. Гантер умер еще до того, как упал.
Лиз задумчиво кивнула:
— И никто ничего не слышал?
— Никто не признается, что слышал что-нибудь. Но, с другой стороны, приезжали и уезжали грузовики и было много другого шума.
— Сколько здесь было людей?
— Добрая дюжина водителей спала в своих машинах. Кафе закрывается в полночь и открывается в шесть утра. — Он выключил ноутбук и откинулся на стуле. — Мы будем знать намного больше, когда придет запись с камеры видеонаблюдения, что произойдет приблизительно через час. Так как насчет того, чтобы выпить?
— Выпить, в смысле съесть по сэндвичу?
— Ну да.
Тепло «Трафальгара» было очень кстати после унылого холода сельского клуба. Бар был обшит дубовыми панелями и украшен портретами Нельсона, связанными в узлы канатами, кораблями в бутылках и другими флотскими атрибутами. Малочисленные посетители средних лет беседовали о чем-то своем, поедая простую деревенскую пищу и запивая ее пивом.
Госс заказал пинту горького себе, чашку кофе Лиз и тарелку поджаренных сэндвичей.
— Итак, — начала она, когда они устроились с напитками за тихим угловым столиком, — эта пуля калибра 7,62.
Госс кивнул:
— Именно поэтому я здесь. Похоже на винтовку военного образца. АК или SLR.
— Вам доводилось когда-либо слышать, чтобы такое оружие использовалось в разборках между преступными группировками?
— Только не в этой стране. Слишком громоздко. Наш средний британский гангстер любит компактное оружие — предпочитает обзавестись каким-нибудь статусным пистолетом типа 9-мм «беретты» или «глока». Профессиональные убийцы предпочитают револьверы, потому что они не разбрасывают во все стороны стреляные гильзы, которые затем становятся добычей криминалистов.
— А каково ваше общее видение картины? Неофициально?
Он пожал плечами:
— Первое, о чем я подумал, с учетом того, что Гантер был рыбаком, это что он мог заниматься незаконным ввозом наркотиков или людей и с кем-то поссорился. Затем я подумал, что он мог невольно вмешаться в чью-либо операцию — возможно, какой-то очень сильной восточноевропейской группировки, — и пришлось заставить его замолчать.