Связь между ними держалась всего мгновение, и затем ночь содрогнулась и взорвалась. Волна тьмы с ревом бросилась к Лиз — чистая сила, чистая ненависть, — подняла ее и швырнула в воздух. Она ударилась о землю, и какое-то мгновение, пока взрывная волна катилась по ней, выбив дух из груди, она не знала и не понимала ничего.
Затем была долгая тишина, во время которой вниз сыпались куски земли, одежды и фрагменты тел, а затем, повернув голову, которая болела ужасно, она увидела людей, двигавшихся вокруг нее беззвучно, подобно призракам, в колеблющемся свете прожекторов. С одной стороны стоял на четвереньках полицейский; с тела его свисали обрывки формы. С другой лицом вниз лежала, вздрагивая, одетая в пальто фигура Дона Уиттена, а за ним на земле сидел армейский офицер с ничего не выражающими глазами, из его ушей шла кровь. В собственных ушах она слышала высокий, тонкий, как нить, крик. Не человеческий, а какое-то эхо.
К ней подбежал полицейский и что-то прокричал, но она ничего не смогла услышать и отмахнулась от него. Затем вертолеты и огни переместились с них на крикетный павильон и лес на дальней стороне площадки для крикета. Они, должно быть, нашли Мансура.
— Живым! — попыталась она прокричать, поднимаясь на колени. — Взять живым! — Но она не слышала собственного голоса.
Теперь она бежала, бежала под острым углом к одной из групп спецназа, которая целеустремленно подбиралась к павильону. Каждый шаг, который она делала, отзывался сокрушительным ударом в ее голове. Она все еще почти ничего не могла слышать, кроме тонкого крика в ушах, и не ощущала присутствия Бруно Маккея до тех пор, пока он не бросился на нее сзади и, обхватив руками ее икры во влажных джинсах, повалил ее на землю.
— Бруно, мы… неужели ты не видишь, мы… — ошеломленная, простонала она.
— Не двигайся, Лиз, — приказал он, с силой прижав ее за запястья к земле. — Пожалуйста. Ты сейчас не в себе.
Она лежала там, обездвиженная. Наблюдала, как прожектор полицейского вертолета добела высветил павильон. День посреди ночи. Она не знала даже наверняка, что пыталась сделать до этого.
— Со мной все хорошо, — пробормотала она.
— С тобой не все хорошо, — прохрипел он. — У тебя серьезная контузия. И мы должны уйти отсюда.
— Нам нужно взять Мансура живым.
— Знаю. Но не лезь теперь, пожалуйста. Пусть спецназ делает свою работу.
Четверо солдат двинулись к павильону с карабинами МП-5 у плеча, но тут передняя дверь медленно открылась и на залитую светом террасу выступила жилистая фигура в джинсах и футболке. Руки человека были подняты. В них не было оружия.
Лиз зачарованно смотрела на Фараджа Мансура. Смотрела, как первые капли дождя оставили темные пятна на его футболке. Маккей, однако, едва взглянул на него. Лиз внезапно с ужасом осознала, что именно должно было произойти и почему.
На какой-то миг все замерли, и затем один из спецназовцев завопил:
— Граната!
С расстояния не больше полудюжины ярдов четверо мужчин выпустили в грудь Мансура по очереди. Онемев, Лиз наблюдала, как его тело, судорожно дергаясь, падает на землю.
Она смотрела на залитое светом табло, почти плача от ярости.
— Ты понимаешь, черт тебя дери, понимаешь, что ты наделал?
Голос Маккея был терпелив:
— Лиз, вернись к реальности.
Шаги, которые она проигнорировала. Это чья-то еще проблема. Она снова начала куда-то уплывать, но услышала — как будто с большого расстояния, — как кто-то зовет ее по имени. Затем снова шаги.
Лиз неохотно открыла глаза. Комната, в которой она лежала, была просторна. Между ее кроватью и окном стояла капельница из нержавеющей стали и кислородный баллон на тележке. В ноздрях у нее была дыхательная трубка, а кровать утопала в подушках.
Постепенно туман расчистился. Дело было кончено, Фарадж Мансур и Джин Д’Обиньи были мертвы. Но Лиз знала, что некоторые моменты предыдущего вечера потеряны для нее навсегда. Причиной этого стали взрыв бомбы и последующая контузия.
Она вытащила дыхательную трубку из ноздрей. Голова ее болела, а во рту ощущался неприятный несвежий вкус.
Дверь открылась. Вошла молодая светловолосая женщина в военных брюках и футболке ВВС США.
— Здравствуйте! Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, я думаю. — Лиз попыталась принять вертикальное положение. — Где я?
— Марвелл. Госпиталь авиабазы. Я — доктор Бет Уилдор. — У нее была живая манера поведения и великолепные зубы.